Я проводила взглядом спину официанта, из которой торчал топор, и обратила внимание на женщину в ярком алом платье, которая вошла в зал и остановилась, оглядываясь в поисках свободного места. Все столики к этому времени уже были заняты, о чем ей и сообщил наш официант, оказавшийся ближе всех ко входу. Но женщина обвела взглядом собравшихся, решительно отодвинула паренька в сторонку и направилась к нам.
Свет искусственных факелов падал на пол, и за ней стелилась длинная причудливая тень. Я опустила глаза и вздрогнула: тень не соответствовала силуэту женщины. У тени была тонкая талия и высокая грудь, как будто ее обладательница была заключена в корсет, по-старомодному пышная юбка и высокая прическа, в то время, как женщина в красном была воплощением современного стиля — в узком платье, облегающем ее, как перчатка, а волосы ее падали на плечи свободной волной. Как загипнотизированная, я смотрела на тень, пока она не приблизилась к нашему столику и в поле моего зрения не попали округлые носы современных туфелек с золотистой пряжкой.
— Нравятся? Моя последняя покупка, — донесся до меня знакомый голос. Я подняла глаза и уткнулась в смеющиеся жемчужные очи Инессы Раевской.
— У вас романтический ужин? Не хотелось бы мешать, но чертовски хочется поужинать. Не приютите? — Инесса повела плечом, указывая на отсутствие свободных мест.
Глеб вопросительно покосился на меня.
— Конечно! — воскликнула я.
На долю секунды на лице Глеба мелькнула тень досады, но потом он широко улыбнулся и вскочил с места, чтобы отодвинуть стул для незваной гостьи.
Пока мой кавалер ухаживал за Раевской, я бросила еще один короткий взгляд на ее тень и с облегчением отметила, что тень изменилась и стала соответствовать облику светской львицы. Похоже, игра света и атмосфера старины сыграли со мной злую шутку.
Официант тут же поднес Инессе меню, но она качнула головой и сразу сделала заказ. Паренек удалился, и за нашим столиком повисла неловкая тишина. Глеб, похоже, злился, что наш тет-а-тет нарушил третий лишний; я робела перед блистательной Инессой, а Инесса, судя по ее сияющему виду, чувствовала себя королевой, почтившей своим присутствием жалкую лачугу придворных.
— Как вам сегодняшний маскарад? — нарушила молчание Раевская.
— Жанна была в шоке, — откликнулся Глеб. — Я забыл предупредить ее о специфике заведения, и она подумала, что попала в логово живых мертвецов.
— Так и есть, — усмехнулась Инесса. — Половине посетителей в этом зале уже давно пора обживать комфортабельные склепы, а не смаковать фуа-гра и не хвастаться последними моделями мобильных телефонов. А некоторые персоны — и вовсе ровесники самых дорогих коллекционных вин в здешнем погребке, — задумчиво отметила она, глядя на бутылку вина, которое мы пили. Я поняла, что она имеет в виду себя и вдруг почувствовала жгучую ревность. Уж не намекает ли она Глебу, что он зря теряет со мной время, когда как она, как вино, с годами стала только лучше? — Да, чего говорить, — не ведая о моих мыслях, заключила Раевская, — задержались мы на свете.
— Дай бог, и дольше задержимся! — весело подмигнул Глеб и наполнил бокалы.
Мы чокнулись. Инесса с видимым удовольствием посмаковала глоточек вина и разрумянилась, как юная девушка.
— О чем вы тут секретничали? — игриво поинтересовалась она.
— Жанна просила меня рассказать о системе наказаний, — нашелся Глеб. — Но раз уж здесь ты, предоставлю это право тебе.
Я настороженно посмотрела на Инессу.
— Жанна, не смотри на меня так, как на инквизитора, — рассмеялась Раевская. — Я всего лишь старейшина. Ужасно звучит, правда? — кокетливо добавила она, убирая за ухо прядку волос. — Но традиции есть традиции. Так что тебя интересует о наказании? Уж не собралась ли ты преступить закон? — Она шутливо погрозила мне пальцем. На длинном красном ноготке блеснул стразик в центре изящно нарисованного цветка.
Да, слово «старейшина» меньше всего подходило к этой холеной красавице, законодательнице мод и светской львице.
— От тюрьмы и от сумы не зарекайся, — буркнула я.
— И то верно, — кивнула Инесса, окинув проницательным взглядом официанта, принесшего ей закуску. — Еще сегодня сидишь в смокинге за лучшим столиком, а завтра надеваешь карнавальный костюм и прислуживаешь своим недавним друзьям.
Лицо официанта дрогнуло, несмотря на всю выдержку, и он поспешил удалиться. «А она может быть жестокой», — с неприятным удивлением подумала я. Или все светские барышни — отъявленные стервы?
— Так вот, законы у нас очень простые, — пропела Инесса. — Все как в цивилизованном мире. Не воруй, не убей, не причиняй вреда другим.
— Только наказание, как в Средние века, — вставил Глеб, и мне показалось, что в его глазах мелькнул вызов.
Раевская выдержала его взгляд и с расстановкой сказала:
— Да, снисхождение нам чуждо. Зато и серьезных преступлений в нашей среде почти не случается.
— Как же. Расскажи это Эльзе и остальным, — глухо произнес Глеб и осекся, бросив на меня виноватый взгляд.
— Кто это Эльза? — нарочито равнодушным тоном спросила я.
— Никто! — хором воскликнули мои собеседники и смущенно уставились в свои тарелки.