Мгновение, тяжело дыша, мы смотрели друг другу в глаза. Потом девочка развернулась и с бешеной скоростью понеслась прочь со двора.
Так даже лучше, не придется ее убивать, с облегчением подумала я. Хорошо бы сейчас, как по волшебству, пропал темный дворик с телом Инессы и я очутилась дома, в пахнущей ароматом «Давидофф» постели, и Глеб был рядом, и не было бы ни этой ночи, ни всех остальных после той роковой ссоры, и самой ссоры тоже не было бы…
Черная кошка с жалобным мяуканьем метнулась от стены, прижалась к моим ногам, дрожа всем телом.
— Иди ко мне, Маркиза. — Я подхватила кошку на руки, и она прильнула ко мне, уткнулась мордочкой в шею. — Ты настоящая героиня. Если бы не ты, там бы сейчас лежала и я.
Я отвернулась от тела Инессы и зашагала в сторону «Подземелья».
— Если бы ты была человеком, тебе бы полагалась медаль, — нашептывала я Маркизе. — Но так как ты только кошка, свою медаль получишь котлетами, идет? Я договорюсь с поваром, и на всю свою кошачью жизнь ты будешь обеспечена лучшей вкуснятиной. И все твои котята тоже. А хочешь, я возьму тебя к себе? Я, правда, не умею готовить котлеты, но обещаю кормить тебя самым элитным кошачьим кормом, какой только есть на свете.
Кошка благодарно замурлыкала и ткнулась мокрым носом мне в щеку. Новое кашемировое пальто от Cелин можно было выбрасывать на помойку. Но разве в пальто счастье?
Глава 15. Вампиры плачут серебром.
Я улыбнулась. Возможно, мне следует кое-чему научиться у Умы.
Безжалостность — вот что мне необходимо, чтобы выжить.
Безжалостность — вот что мне необходимо, чтобы выжить.
Я должна быть безжалостной. Нужно начинать прямо сейчас.
Джулия Кеннер. Код Живанши.
Он был вампир до кончиков ногтей. В нем не было ничего человеческого,
и даже в его приятном мужском лице угадывался лик ангела смерти.
Энн Райс. Интервью с вампиром.
Сообщение о том, что виновница торжества — и есть безжалостная убийца, было подобно взрыву бомбы. Конечно, сначала никто из гостей, весь вечер выпивавших за здоровье именинницы, моим словам не поверил. Но в ту же ночь Вацлав и его парни обнаружили в квартире Инессы тайник с дневником, который снимал все сомнения в ее причастности к преступлениям. В нем Раевская подробно описала все убийства.
Следующей ночью старейшины и Гончие собрались на закрытом заседании, куда пригласили и меня. Среди старейшин рядом с Аристархом я с удивлением увидела Монику. Третьим был представительный брюнет лет сорока, которого я никогда раньше не встречала. Место четвертого старейшины отныне было вакантно.
Я еще раз повторила, как догадалась о логике убийцы, как расставила ловушку и как ждала нападения. Вацлав привычно хмурился, Аристарх кусал губы, бледнея при мысли об опасности, которой я себя подвергала. Он так и не признался в своих чувствах к Инессе. Да и были ли они? Может, мне только показалось? Старейшины и Гончие тоже были мрачны и молчаливы: и те, и другие лишились лучших своих людей. Старейшинам было трудно поверить в безумие Инессы, репутация которой была безупречной на протяжении века. Гончим было непросто смириться с тем, что их напарница нарушила закон и сделалась преступницей.
Ситуацию с Инессой прояснил Вацлав, выложив на стол дневник и серебряную подвеску на цепочке. Безумие Раевской началось после возвращения с Недели моды в июле. Именно тогда Инесса, раньше лишь насмехавшаяся над любителями подделок, почувствовала к ним непреодолимую неприязнь и вынесла им модный приговор, о чем подробно написала в своем дневнике.
— Недаром я ненавидел эту подвеску, — тихо проговорил Аристарх.
— Не может быть! — ахнула я, сложив воедино легенду и историю про миланского возлюбленного Инессы, арестованного за убийства вскоре после ее отъезда. — Это Тринадцатая Слеза?
— Но это просто легенда! — вскинулся незнакомый мне старейшина.
— У тебя есть более правдоподобная версия безумия Инессы, Руслан? — обернулся к нему Вацлав. — Заметь, подвеску подарил ей убийца, который жестоко изуродовал шестерых человек. И когда через пару дней после отъезда Инессы полиция вышла на его след, парень был настолько растерян, что сразу сознался в преступлениях. На допросах он признался, что всегда завидовал более успешным манекенщикам, но в последнее время на него словно что-то нашло, что-то темное, что толкало его на преступления и заставляло кромсать лица соперников. А буквально на днях он словно очнулся и пришел в ужас от того, что сотворил. Он даже хотел идти в полицию с повинной, только она нагрянула раньше. Конечно, его словам про чистосердечное признание и наваждение никто не поверил. Экспертиза признала его полностью вменяемым.
— Но если это и правда Слеза, как же он мог так легко ее подарить? — удивилась я. — Даже Ева Фиери не смогла расстаться с подвеской и отдать ее на память жениху. А ведь их связывали более длительные и серьезные отношения, чем Инессу с манекенщиком.
— Ты недооцениваешь силу вампирского магнетизма, — заметил Вацлав. — У Инессы он зашкаливал.
Почему же недооцениваю? Вполне. Убийца все время была у меня перед носом, а у меня даже мысли не закралось о причастности утонченной и элегантной Раевской к преступлениям.