— Мне это было ни к чему. К тому моменту я ее уже знал, и достаточно близко.
Я вскипела от ярости.
— Нет-нет, — взглядом остановил меня Глеб. — Ничего того, что ты подумала. Мы просто больше часа разговаривали с ней о тебе. Это от нее я узнал, что твоя самая большая слабость — модные лейблы, а любимое чтение — глянец.
— А я-то гадала, почему в том шутливом досье столько правды… И что же решил Совет, после того, как вы все разнюхали обо мне? — сердито спросила я.
— Совет пребывал в недоумении. Мы не узнали ничего такого, что могло бы пролить свет на твои отношения с Жаном или объяснить, почему он выбрал именно тебя. Все указывало на случайность. Но с нашей стороны было бы чрезмерной наивностью поверить в это.
— И они послали тебя, — глухо констатировала я.
— Нет, сначала они послали Лану, — огорошил меня Глеб. — Она должна была убедить тебя в том, что у вампиров-новичков никаких особенных способностей нет. Ты должна была поверить в то, что тебе недоступны телепатия, гипноз, большая физическая сила, высокая скорость, которыми тебя наделила кровь Жана.
— Что? — потрясенно переспросила я.
— Жан — влиятельный и сильный вампир, и вместе с его кровью тебе передалось достаточно способностей, — признался Глеб. — Ты живая бомба, Жанна. И ты могла рвануть в любой момент.
И ты могла рвануть в любой момент. Не зная силы своих способностей, ты могла быть опасной и для нас, и для людей. Когда нас послали собрать информацию, Совет был сильно взволнован. Если бы мы выяснили о тебе что-то подозрительное, тебя бы уничтожили в тот же вечер.
Ну да, конечно. «В случае угрозы жизни окружающих, вследствие приобретенных пороков от донора и неумения совладать с ними, новичок подлежит уничтожению».
— Но внешне все выглядело чисто, — продолжал Глеб. — Поэтому магистры послали Лану. Ее задачей было убедить тебя в полной беспомощности, а проявления сверхспособностей заставить объяснить галлюцинациями.
Так значит это были не галлюцинации… Я действительно слышала мысли водителя в маршрутке и действительно настроила пассажиров против воришки, внушив им свою злость… И моя невероятная скорость, с которой я догнала паренька, и та сила, с которой я швырнула его в вагон, это не случайность. А меня убеждали в обратном!
— Да меня чуть не изнасиловали, — прорычала я, вспомнив четверых хулиганов, встретивших меня после супермаркета. Лана мне хорошо мозги прополоскала, если я даже не предприняла попыток уложить их на лопатки, а только мысленно ныла о своей полной беспомощности. — Я горлом на нож напоролась, чтобы их напугать!
Глеб перехватил мои воспоминания и побледнел.
— Почему ты ничего не сказала мне?
— А что бы ты сделал? Сказал мне правду? — язвительно спросила я.
— Нет, — с запинкой ответил Глеб. — Тогда я не мог. Мне и сейчас не стоит, без разрешения Совета. Но сейчас я знаю, что мы заблуждались на твой счет.
— Тогда считай, что мы квиты, — усмехнулась я. — И передай Лане, что она отлично справилась с заданием.
— Жанна, у нас не было выхода, — упрямо повторил вампир. — Мы даже не знали, что ты собой представляешь — случайная ли ты жертва или подсадная девица Жана, которая водит нас за нос. Если бы ты была с ним в сговоре, ты была бы превосходно осведомлена о своих истинных способностях и в душе только посмеялась бы над попытками Ланы доказать тебе противное.
— А разве она не просканировала меня на предмет откровенности? — усомнилась я.
— Если бы за тобой стоял Жан, он мог научить тебя, как провести ее, — возразил Глеб. — Поэтому несмотря на те сведения, которые передала Лана после встречи с тобой, Совет не был убежден в том, что ты неопасна.
— И тут настала твоя очередь поиграть в шпиона, — подсказала я. — И как — доволен результатами игры? А я-то, дурочка, еще думала, что ты со мной, потому что боялся за мою жизнь после той записки.
— А я и боялся, — осадил меня Глеб. — В том случае, если тебя с Жаном ничего не связывало, а Лане удалось убедить тебя в отсутствии сверхспособностей, тебе и в самом деле угрожала опасность.
— Ну ты настоящий… рыцарь, — с сарказмом сказала я, напомнив Глебу характеристику, которую он озвучил тогда на вечеринке, когда мы разбирали по буквам понятие «вампир». — Не говоря уж о том, какой великолепный актер! Ты случайно не во времена Шекспира начал в «Глобусе» практиковаться? Ах, нет, извини, ты слишком молод для этого. Что ж, отсутствие вековой практики еще больше возвеличивает твой природный артистический талант. Браво!
Даже обидно, что он не стал возражать и убеждать меня в обратном! Мог бы хотя бы из вежливости повосклицать, как дорога я ему стала во время нашего общения и как больно ему сейчас слышать мои слова.
— Я был готов к такой реакции и ничего иного от тебя не ждал, — спокойно ответил на мои немые вопросы вампир. — Признаваться тебе сейчас в любви и просить прощения — все равно, что подливать масла в огонь.
Ах, эта чертова вампирская выдержка! Этот голубоглазый ангел за свои семьдесят четыре года навидался столько женских истерик, что от него привычной эмоциональной реакции не дождешься.
Мудрец фигов!
— А ты не бойся, подлей, — поддразнила его я. — Вдруг понравится?