Я плотнее закуталась в халат и буркнула:
— Глеба нет.
— Я знаю, — мрачным голосом сказал вампир и шагнул в квартиру, пнув стоящие у порога пакеты со вчерашними покупками, которые я так и не удосужилась разобрать. — Я от него.
Памятуя об обещании Глебу держаться от Вацлава подальше, я отодвинулась на безопасное расстояние и выжидающе уставилась на вампира. Он как был в ботинках прошел на кухню, оставляя на светлом ламинате сухие ошметки грязи, и уселся за стол.
— Кофе напоишь? — смертельно усталым голосом спросил он.
— А круассанов тебе не испечь? — Я покосилась на часы. 8 утра. — Я спала часа четыре, не больше.
— Тебе повезло. Я не спал вовсе, — отрывисто ответил Вацлав. — Так я могу рассчитывать на чашку кофе?
Его ледяной взгляд окатил меня, как холодный душ, и я моментально проснулась. Делать нечего — придется варить кофе. Глеб растворимых напитков не признавал, от пакетиков «3 в 1» шарахался, как гламурная девушка — от сосисок, так что нечего было и надеяться обнаружить у него в шкафу суррогат из серии «просто добавь воды» и напоить Вацлава этой гадостью, в надежде что он откинет копыта и оставит меня в покое. Не скрывая недовольства, я вынула чурку и принялась варить кофе по всем правилам.
Пока я колдовала у плиты, Вацлав не проронил ни слова. Я даже пару раз обернулась посмотреть — не уснул ли он, но натыкалась на пронизывающий взгляд черных угольков-глаз и с дрожью отворачивалась обратно к плите. В такой же неприязненной тишине я разлила кофе по чашкам.
— Бутерброды сделать? — буркнула я, чтобы сказать хоть что-то.
— Мне не надо. — Каждое слово полетело в меня камнем.
Я поставила чашки на стол и опустилась на табуретку. Вацлав выпил свой кофе так быстро, как будто это был квас в жаркий день, и уставился на меня все тем же пронизывающим взглядом.
Я поежилась. Интересно, зачем его прислал Глеб? Вроде, они не друзья и никогда ими не были.
— Не смотри на меня так, а то я кофе поперхнусь, — предупредила я, смакуя обжигающий напиток по глоточку. Это было все равно, что пить кофе под прицелом фашистов за несколько минут до расстрела.
— Когда он ушел? — неожиданно спросил Вацлав.
— Глеб?
— А у тебя был кто-то еще?
Я метнула на вампира взбешенный взгляд и процедила сквозь зубы:
— Около двух ночи.
— Вы поссорились? — тоном обвинителя продолжил допрос вампир.
— Ничего подобного, — отбрила его я. — Мы расстались.
— Вот как? — Вацлав вздернул бровь.
— Вот так, — твердо ответила я.
— И что так? — Вампир подался вперед.
Глеб что, решил отправить его на разведку? Проверить мой настрой? Или побоялся, что я от злости свихнулась и пристукну его при встрече, вот и выслал вперед тяжелую артиллерию?
— Думаешь, я буду перед тобой отчитываться? — Я усмехнулась.
— Уверен, — отчеканил Вацлав.
— И откуда же такая уверенность?
— Не первую сотню лет живу на свете, — криво усмехнулся вампир.
— Тем больнее будет обламываться, — осадила его я.
— Я очень устал, Жанна, и у меня нет сил повторять свои вопросы дважды, — с угрозой сказал Вацлав. — Я жду.
— А я не выспалась, и у меня нет желания поддерживать светскую беседу, — огрызнулась я.
В глазах вампира костром полыхнул гнев.
— Только не надо меня запугивать спецэффектами, — предупредила я. — Напрасная трата времени. Я теперь в курсе своих истинных возможностей и могу за себя постоять.
Я не успела и ахнуть, как чашка белыми брызгами фарфора рассыпалась по полу, недопитый кофе коричневой кляксой впитался в мой белый банный халат, а Вацлав выдернул меня из-за стола и прижал к стене, нависая надо мной разъяренным тигром.
— Пусти, — пропищала я цыплячьим голосом.
Пальцы вампира, державшие меня за шею, как тиски, разжались, и я глухо закашлялась, привалившись к стене.
— Ты — ничто, — прошипел Вацлав, — и если кровь Жана вскружит тебе голову, я сам позабочусь о том, чтобы ты успокоилась навсегда. Понятно?
— Понятно, — прохрипела я. Прав был Глеб, этот вампир — настоящий отморозок. И Глеб — тоже отморозок, если прислал его ко мне. — Зачем он… тебя послал? — выдохнула я.
Вампир недоумевающе повернулся.
— Глеб, — пояснила я. — Ты сказал, что ты от него. Он что, напился в зюзю и тебе все разболтал? А ты зачем явился — выгораживать его из мужской солидарности или проверить, не нужна ли ему защита от меня? Или… — Я испуганно распахнула глаза. — Ты собираешься мне память стереть, чтобы я забыла о том, что узнала?
— Готов поклясться, ты будешь умолять стереть тебе память после того, как узнаешь, почему я здесь, — мрачно пообещал Вацлав.
Я молча смотрела на него.
— Глеб меня не присылал, — медленно произнес вампир. — И ни о чем мне не рассказывал. Он вообще никому ничего больше не расскажет.
Вацлав посмотрел на меня так, что меня затрясло. В его глазах я прочитала, что Глеб мертв.
— Как? — сдавленно прошептала я, уже зная ответ.
— Твой знакомый убийца, — с яростью сообщил Вацлав.
— Его нашли?
— Ни его, ни его следов.
— Мне надо одеться, — отрешенно сказала я.
— Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме тряпок? — взорвался вампир. — Твоего парня убили! Тебе все равно? Пойдешь примерять обновки и выбирать помаду в тон туфелькам?
— Помада в тон туфелькам — дурной тон, — машинально поправила его я.
— Твоего парня убили! Тебе все равно? Пойдешь примерять обновки и выбирать помаду в тон туфелькам?
— Помада в тон туфелькам — дурной тон, — машинально поправила его я.