— Что у вас тут происходит? — В дверь заглянула Анфиска из соседней комнаты. — Личная драма? — с надеждой спросила она, оглядев наши растерянные лица.
— Настоящая трагедия! — всхлипнула Сашка.
С ума она что ли сошла? Не хватало ей еще поведать версию о моем неудачном самоубийстве первой сплетнице офиса и лучшей подружке Дьяволины. Я сделала большие глаза и исподтишка показала Сашке кулак.
— Жанка отхватила новую сумку от Гуччи, а мне не говорит, где! — плаксиво сообщила Саша.
— Ну и стерва же ты, Бессонова, — довольно осклабилась Анфиса, исчезая за дверью.
— А что? — зашипела на меня Саша, когда мы остались вдвоем. — Что я должна была ей сказать? Правду?
— Александра, я не знаю, что ты там себе напридумывала, но это — чудовищня ложь! — взбеленилась я. — Я не такая дура, чтобы резать себе вены из-за каких-то там тупых блондинов!
— Брюнетов, — поправила меня подруга.
— Тем более — брюнетов, — ледяным тоном подчеркнула я.
— А что же тогда произошло? — обеспокоенно спросила Саша.
А ведь ее не остановишь, уныло подумала я и трагическим тоном поведала:
— На меня напал маньяк…
Версия про маньяка, который черной тенью возник из-за угла и полоснул меня по запястью острой бритвой, Сашку вполне устроила. Она охала, ахала, тактично не стала выспрашивать подробностей и не выказывала недоверия, будучи убежденной в том, что такими вещами не шутят.
— Что ж ты мне сразу не сказала, дурында? — мягко пожурила она меня.
— Не хотела тебя расстраивать. — Я отвела глаза.
— Ну ладно, все хорошо, что хорошо кончается, — приободрила подруга и поспешила перевести разговор в рабочее русло, дабы отвлечь меня от мрачных мыслей. Я только и рада была.
Вот только сосредоточиться на рекламном описании заброшенного завода для базы данных я не могла. Перед глазами стоял неотразимый Жан в своей эксклюзивном пальто, и я не могла сочинить не строчки. Я выпила две больших чашки кофе, но в голове так и не прояснилось. Зато наконец-то стало светлей за окном, и я порадовалась началу дня, предвкушая, как возрастет моя трудоспособность с появлением солнышка. Впрочем, в это время года рассчитывать на солнце было бы наивно, но даже при тусклом естественном освещении моя голова соображает существенно лучше, чем при свете мощнейших офисных ламп. Я хмыкнула, вспоминая записку, оставленную мне маньяком, и набрала первые строчки объявления…
Целый час я просидела за клавиатурой, не разгибаясь, увлеченная процессом и вдохновленная мечтой о премии, на которую можно будет купить новые сапожки взамен безвременно почивших, а потом меня отвлек какой-то странный бряцающий звук.
Я в недоумении оглянулась на Сашку, которая в нашем кабинете на двоих могла быть единственным источником шума, и обнаружила, что она в изумлении таращится на меня своими неприлично-синими глазами-блюдцами.
— Жан, тебе холодно? — обеспокоенно спросила она, аж раскрасневшись от волнения.
И только тогда я поняла, что странный бряцающий звук издают мои зубы, а пальцы, переставшие быстро стучать по клавишам, мгновенно заледенели.
— Жан, я заметила, что ты стучишь зубами, и включила кондиционер на обогрев, — растерянно поведала Сашка, обмахиваясь пластиковой папкой. — Ты немного согрелась, но потом опять дрожать стала. Я еще жару добавила. Потом еще, и еще… А ты все зубами стучишь и ежишься.
Стараясь унять дрожь и перестать выстукивать зубами траурный марш, я ошарашенно смотрела на Сашу, сбросившую жакет и оставшуюся в легкой кофточке с короткими рукавами, на ее раскрасневшееся от тепла лицо, на папку-веер в ее руках, и понимала, что в кабинете стоит просто курортная жара — градусов тридцать, не меньше. Закусив губу, я подняла глаза на кондиционер.
— Я поставила его на максимум, — тут же отозвалась Саша. — Жан, ты не заболела?
Я обхватила себя за руки и потерла ладонями предплечья, стараясь согреться.
— Жан, да тебя знобит не по-детски, — сочувствующе пробормотала Саша, вскакивая со своего места. Через мгновение ее обжигающе-горячая рука уже щупала мой лоб. — Да ты ледяная, как покойник, — вконец обеспокоилась подруга.
— Наверное, простыла вчера, пока домой возвращалась, — глухо сказала я.
— Да нет, подруга, у тебя не простуда, иначе бы ты сейчас температурила, — озабоченно ответила Сашка, — а у тебя озноб. Наверняка, вирус какой-то подхватила.
Я вздрогнула и, наверное, еще больше посерела лицом, заставив Сашу разволноваться еще сильнее.
— Вот что, — решительно объявила она, — давай-ка быстро собирайся домой, а я пойду кого-нибудь из наших водителей найду.
Вообще-то личный шофер полагался только высшему руководящему составу, но у меня уже не было ни сил, ни желания возражать. На метро я в таком состоянии точно не доеду. Сашка умчалась восвояси: отпрашивать меня у Однорога и договариваться о транспортировке моего холодного тела в родные пенаты.
Через несколько минут в кабинет ворвалась недоверчивая Ангелина.
— А, Геля, ты, — радостно приветствовала ее я, зная, как секретарша ненавидит, когда сокращают ее роскошное имя.
— Да уж, покойники и то лучше выглядят, — довольно хмыкнула вредина и отбыла восвояси, с притворным сочувствием пожелав мне скорейшего выздоровления.