— Расскажу, что знаю про Беату, — пообещал Алмазов. — У нас с ней когда-то был роман, я не говорил?
— Нет, — выдохнула я с облегчением.
— Вот и сказал. Так что Беату я более-менее знаю. А вот с другими, не думаю, что смогу быть тебе особенно полезен. Ни с кем из них мы особенно не дружили, так — виделись время от времени.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Потому что мы одна тусовка, — удивился Аристарх. — У нас общие праздники, общие собрания, общие мероприятия.
— Нет, — я нетерпеливо мотнула головой, — почему ты ни с кем из них не дружил?
Алмазов неопределенно пожал плечами.
— У нас не было общих интересов. Это был не мой круг.
Хорошо, что я не поскупилась на румяна, а то непременно бы побледнела. Слова Светланы подтверждались. Аристарх не скрывал своего пренебрежительного отношения к жертвам.
— Что значит, не твой круг? — осмелилась уточнить я.
— Знаешь, положение старейшины накладывает отпечаток на общение с людьми, — усмехнулся Аристарх. — Меня все уважают, но мало кто может себе позволить расслабиться в моем присутствии и по-дружески потрепать меня по плечу.
— Это зависит от тебя, — возразила я. — Ты сам бы мог сделать шаг навстречу.
— Мог бы, — согласился вампир. — Но не хотел.
— Почему? — не отставала я.
— Потому что не хотел, — повторил Алмазов. — Ты знаешь, сколько людей я перевидал за эти годы? Чем дольше живешь, тем больше устаешь от общения и тем сложнее обзаводиться новыми приятелями.
— Тогда расскажи про старую подругу, — ухватилась за его слова я, обдумывая тем временем, как бы, не вызывая подозрений, расспросить Аристарха о модных предпочтениях жертв.
Аристарх знал о Беате больше, чем Светлана. Он рассказал о ее карьере в Мариинке, об увлечении богемной публикой со времен «Бродячей собаки», о жизни за границей, о ее депрессиях в последние годы, от последней из которых ее спас роман с Филиппом.
— Ты ревновал ее к нему? — осторожно спросила я.
— К этому паяцу? — Аристарх выглядел искренне удивленным. — Нет, конечно! Если бы я хотел возобновить наши отношения, Филипп не был бы мне конкурентом.
— А ты не хотел? — придирчиво уточнила я.
— Это в прошлом.
— Но ты все время подтрунивал над ним, — напомнила я.
— Это у нас в крови, внученька, забыла? — насмешливо улыбнулся Алмазов.
— Но ты не одобрял выбора Беаты, — утвердительно произнесла я.
— Не спорю, — не стал отрицать Аристарх. — Беата была достойна лучшего.
— Чем же был так плох Филипп? — с напускным равнодушием спросила я.
— А чем он был хорош? — возразил в ответ Аристарх.
— Я его не знала, — напомнила я. — И судить не могу.
Я мгновение помедлила и добавила:
— Мне рассказывали, что вы повздорили из-за подделок…
— Было дело, — не стал увиливать вампир.
— Ты осуждал его?
— Почему осуждал? Я осуждал и осуждаю, — с насмешкой поправил меня Алмазов. — Не только Филиппа, но всех, кто выставляет себя на посмешище, покупая поделки китайцев и турков.
— Но ведь есть дорогие подделки, — возразила я. — Говорят, у Филиппа была хорошая копия часов.
Аристарх скривился.
— Копия! Довольно дорогая для подделки и все же фальшивка. — Он с негодованием взглянул на меня. — Надеюсь, ты не грешишь любовью к показной роскоши, которая на деле оказывается дурной имитацией?
— А что? — с вызовом спросила я. — Если это так, ты прилюдно от меня откажешься и порвешь со мной все отношения?
— Нет, конечно. — Он притворно нахмурил брови. — Но придется тебя перевоспитывать и учить хорошему вкусу.
А для начала отправить в ссылку на Неделю моды в Милан.
Хороша ссылка, мечтательно подумала я, но нашла в себе силы продолжить расспросы.
— Что же ты Филиппа не научил, вместо того, чтоб над ним насмехаться?
— Филипп был неисправим, — жестко отрезал Аристарх. — Он любил пускать пыль в глаза, но не считал нужным тратиться на качественные вещи. Он даже Беату испортил своим тлетворным влиянием.
Я чуть на стуле не подпрыгнула.
— Как? — только и смогла вымолвить я.
— После встречи с ним в ее гардеробе появилось несколько подделок, — с негодованием сообщил вампир. — Я попенял ей на отсутствие вкуса, а она посмеялась над моей щепетильностью. Заявила, что итальянская копия сумки «Валентинo» ничуть не хуже оригинала, а на сэкономленные деньги можно неделю провести на итальянской Ривьере. Представляешь мое негодование? — Аристарх уставился на меня в поисках поддержки.
— Да-да, — поспешно закивала я. — Это просто недопустимо! В человеке все должно быть прекрасно: и одежда, и туфли, и особенно сумка «Валентино»!
— Моя кровь, — потеплел Аристарх. — А вот Беата меня так разочаровала — слов нет. А ведь раньше она разделяла мои убеждения о недопустимости подделок!
— Ты из-за этого не хотел возобновлять с ней отношений?
Аристарх как-то странно посмотрел на меня и в сердцах спросил:
— Да при чем тут наши отношения?
— Ни при чем, извини. Я слишком любопытная, — поспешно ответила я.
Переждав вспышку гнева и, дождавшись, пока Алмазов залпом осушил бокал вина, я, пытаясь казаться спокойной, спросила:
— А почему же ты тогда вступился за Индиру?
— Да потому что этот лицемер Филипп смеялся над ней, а сам носил фальшивые «Ролексы»! — презрительно фыркнул вампир. — Ну ладно — Индира, ее я понять могу. Девочка выросла в бедной семье, кроме нее, было еще десять детей. О модной одежде там и речи не было, Индира рассказывала, что они часто голодали… Она и со временем не научилась много тратить на одежду. Могла она себе купить настоящую сумку «Биркин»? Могла. И не одну. Но Индира считала это неоправданным расточительством. Она была очень бережливой и предпочитала купить подделку, а разницу в цене с оригиналом, которая порой доходила до пяти тысяч долларов, отправить своим нуждающимся родственникам из Индии. Такая позиция достойна уважения. Хотя увлечения подделками я и не одобряю, — категорично добавил он. — Но этот ханжа Златовратский из совсем другого теста. Ему тоже было жаль тратить деньги на бренды, имитацию которых можно купить порой в десятки раз дешевле. Но экономил он отнюдь не из любви к близким и не ради благотворительности.