Выглядела Инесса жалко: лицо расцарапано, волосы дыбом, нарядная шубка в черных кошачьих следах, на корсаже с изрядно поредевшими стразами — борозды от кошачьих когтей. Долгое мгновение мы смотрели в глаза друг другу, а затем бросились на землю — за шприцем, укатившимся к стене. Инесса успела первой. Со шприцем в руке, она сбила меня с ног и наугад ткнула иглу в меня. Я умудрилась извернуться, игла прошила воздух в нескольких сантиметрах от локтя. Мои губы по-прежнему заклеивал скотч, позвать на помощь в полный голос я не могла, а мысленные призывы к кошке уходили в пустоту. Наверное, бедняга зализывает раны, полученные в бою с Инессой, забившись в подвал.
Несколько бесконечных секунд мы катались по земле. Инесса в исступлении молотила шприцем, зажав его в кулаке. Ее гнев играл мне на руку. Руки вампирши дрожали, я уворачивалась и пыталась сбросить ее с себя. Игла то проходила вскользь по пальто, то пронзала воздух. В какой-то момент я умудрилась содрать скотч с губ и завопила что было сил:
— На помощь!
Из моих легких вырвался только свистящий хрип, но акустика дворика сыграла свою роль, усилив мой призыв. Топот шагов заставил Инессу на миг замереть и поднять голову. На ее лице мелькнул ужас, потом — отчаяние. Я попыталась сбросить ее с себя, но вампирша вцепилась мне в шею мертвой хваткой, не давая возможности раскрыть рта, и завопила:
— На помощь! Это убийца! Она напала на меня! Хотела убить! У нее с собой яд.
Я попыталась сбросить ее с себя, но вампирша вцепилась мне в шею мертвой хваткой, не давая возможности раскрыть рта, и завопила:
— На помощь! Это убийца! Она напала на меня! Хотела убить! У нее с собой яд.
У меня не было сил даже возмутиться, я только хрипела от нехватки воздуха. Через несколько мгновений нас накрыла темная тень. Тень рывком оттащила вцепившуюся в меня Инессу, и теперь уже Инесса с тенью покатились по земле.
Глухо закашлявшись, я отползла к стене и не могла отвести глаз от этого смертельного поединка. Когда тень оказывалась сверху, в воздух взлетали тонкие черные крылья, делавшие ее похожей на ангела. Или на Бэтмена. Что-то было знакомое в этой тени, словно я уже видела ее. И не во сне или в кино, а наяву.
Снова взлет крыльев, взмах руки, блеск иглы, короткий вскрик Инессы, и вот уже тень скатилась с распластавшегося тела Раевской. А вампирша осталась лежать на земле.
Приближаясь ко мне, тень вышла на просвет, и я узнала Гончую из команды Вацлава. Лаки. Крыльями оказались длинные полы ее плаща.
— Ты как? — Девочка присела на корточки, заглядывая мне в лицо.
— Что с ней? — прохрипела я.
— Она мертва, — спокойно сообщила Гончая.
— Ты уколола ее ядом?
— Это честно. Она умерла той смертью, которую готовила своим жертвам.
Я с дрожью глянула на неподвижное тело Инессы.
— Да, фигово все получилось, — сказала в никуда девочка.
Лунный свет, вырвавшись из-за облаков, резко очертил ее профиль, и я вдруг вспомнила, где мы с ней встречались. Не во сне, не в кино, не в микроавтобусе Гончих. По дороге из супермаркета, сразу после нападения хулиганов. На ней был этот же плащ. А в его кармане лежал полный шприц.
— Лаки, — прошептала я.
— Я вижу, ты все поняла, — с совсем не детской ухмылкой усмехнулась Гончая. Руки, казавшиеся прутиками, сковали меня сильнее, чем наручники, не давая шевельнуться. — Не дергайся.
— Но зачем?
— Я ненавижу Жана, — прошипела она, наклонившись ко мне. — А у тебя не только его имя, но и его кровь. Ты такая же, как и он, только притворяешься невинной овечкой. Даже Вацлава вокруг пальца обвела, прикинувшись растяпой. Приворожила ты его что ли? Вацлав, всегда такой подозрительный, такой недоверчивый, стоит за тебя горой! Но я-то не такая дура, как все. И избавиться от тебя — мой прямой долг Гончей.
— Убить меня — твой долг? — ошарашенно переспросила я, глядя в ее сузившиеся от гнева глаза.
— Ты — зло, — убежденно сказала Лаки. — И очень глупо позволять тебе нанести удар исподтишка.
— Что такого тебе сделал Жан, что ты так ненавидишь каплю его крови во мне? — прошептала я.
— Жан обратил мою племянницу. Давно. Еще до договора, — с болью выговорила Гончая. — А через месяц она растерзала соседского парня. Эмили, такая добрая, чуткая, ласковая, жалевшая каждого бродячего пса и мечтавшая стать ветеринаром, живого места на нем не оставила. Если уж Эмили стала такой, когда в ее жилы попала кровь Жана, то чего можно ждать от тебя? — Она обвиняющее толкнула меня в грудь.
— Но я никого такого не растерза… — Я осеклась, вспомнив тело вампира на полу бунгало, и испуганно взглянула в глаза Лаки.
Она знала, знала.
— Вацлав рассказал нам, — подтвердила она. — Только ему почему-то взбрело в голову, что из тебя получится неплохая Гончая. Но этому не бывать никогда! Уж я-то позабочусь.
— А что стало с твоей племянницей?
— Ее повесили, — глухо сказала Лаки. — Ей едва исполнилось восемнадцать.
— Сожалею, — пробормотала я. Поистине, язык мой — враг мой.
— Да что ты понимаешь? — вскипела вампирша.
— Да что ты понимаешь? — вскипела вампирша. — Главное, что я избавлю от этого горя других, не дав тебе совершить новых преступлений.