— Тише, Аббатиас, прошу вас, тише! Это великая тайна! Заклинаю вас, никому о ней не говорите. Месяц тому назад в результате страшного взрыва я впал в беспамятство, а когда очнулся — вот, сами видите… — Горечь моего вздоха была непередаваемой. — К тому же я много забыл. Быть может, вы, Мэтр, способны помочь мне вновь обрести себя?
— Нет, — покачал головой мой собеседник. — Это выше моих сил. Даже не знаю, кто мог бы помочь вам в этом. Вот разве что Жан Сибелликус взялся бы вернуть вам утерянную память.
— Сибелликус? — переспросил я, отчего?то напрягаясь. — Доктор Фауст?
— Он самый, Ваше Величество.
Впрочем, вероятно, никто уже не знает, где он сейчас живет. Одно лишь известно о нем: он жив.
Глава 13
Слабый пол сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому.
Нинон де Ланкло
Ученый скрылся за дверью, должно быть, на ходу обдумывая невиданный им доселе парадокс изменения линий на руке. Я готов был биться об заклад, что добродушный хиромант и в мыслях не имел числить за мной коварный подвох. Еще бы, я ведь так быстро вспомнил его, а стало быть, попросту не мог быть самозванцем! Знай мэтр Аббатиас о Варфоломеевской ночи, он и вовсе бы отринул прочь сомнения. Надо быть сумасшедшим, чтобы выдавать себя за короля Наварры, разыскиваемого во всех концах Франции. Но, похоже, в лесной глуши новости о беспорядках в столице и по сей день были неведомы. Так что чудо, которому он только что был свидетелем, непременно должно было иметь естественное научное объяснение. В раздумьях о природе столь загадочного феномена он и покинул замок.
Итак, я остался один. Наконец?то нашелся человек, способный если не помочь мне в розысках самого себя, то уж, во всяком случае, внятно посоветовать, кто бы это мог сделать. Жан Сибелликус. Странное дело, услышав это имя, я почти автоматически выпалил: «Доктор Фауст!» Теперь оставалось вспомнить, кто это такой. В голове моей крутились какие?то черти, лаборатории алхимиков и почему?то металлическая труба с хитрыми приспособлениями и ручками, при помощи которой солдат в странного вида форме поджигал устрашающего вида бронированное чудовище с огромным хоботом?пушкой. Но если об этом знал я, наверняка мог знать и Лис.
— «Генрих Наваррский вызывает шевалье д'Орбиньяка».
— «Здрасте! Слезай, приехали! Напольон саморощенный! Капитан, шо это тебя там проняло?»
— «Лис! Скажи, пожалуйста, кто такой доктор Фауст?»
— «Фауст? Литературный персонаж из пяти букв. Автор — Гёте».
— «Нет», — с сомнением проговорил я. — «Не получается».
— «Что, не Гёте?»
— «Я не о том. Местный алхимик, астролог, хиромант и тому подобное, мэтр Аббатиас утверждает, что память мне может вернуть Жан Сибелликус».
— «Ну? И шо теперь?»
— «Так вот, по?моему, Сибелликус — это тот самый Фауст и есть».
— «Как скажешь, — согласился Рейнар. — Ты умный, тебе виднее. Если хочешь, могу уточнить, что по этому поводу имеется в загашниках на Базе».
— «Да уж, сделай милость».
— «Кстати, к вопросу о милости. Ты там подсуетился, шоб твои лесные братья во мне дырок не наковыряли?»
— «Я послал записку. Надеюсь, де Батц ее получит».
— «Я тоже очень на это надеюсь. Ладно, отбой связи. Как только шо накопаю — тотчас дербяну. Будь здоров, не кашляй».
Я вновь остался в одиночестве, обдумывая сложившуюся ситуацию. Мне живо представлялось то, что могло вскоре произойти на лесной дороге. Наверняка Мано попытается перехватить эскорт судебных приставов, едущих в Аврез по мою душу. На въезде ли, на выезде — бог весть! Сколько солдат будет в эскорте — тоже неизвестно. Успех засады весьма гадателен. Я постарался отогнать мысль, живописующую кровавую схватку в лесу и гибель в ней моих друзей. Как ни крути — отсюда надо выбираться. Не ровен час, вернется дю Гуа с трофейной гробовой доской. Тогда уж придется изыскивать на ней тайные знаки, оставленные тамплиерами посредством несгибаемых буров жуков?древоточцев и плести очередные несусветные байки о картах тайных ходов и пещерах с сокровищами, таящихся в горных кручах.
Я невольно улыбнулся, возвращаясь к нашей ночной беседе.
Я невольно улыбнулся, возвращаясь к нашей ночной беседе. Кстати, что там Беранже говорил по поводу смерти Карла IX? Комнатный дворянин, викарий архиепископа… В момент разговора я подсознательно воспринял его слова как дежурную дворцовую сплетню. А если нет?! Если все действительно было так, как говорил Луи?! Ниточка от истинного убийцы тянется высоко наверх к иерархам матери нашей — Римской Католической Церкви? Тьфу ты, Сакр Дье, я же гугенот! Впрочем, нет. Это Генрих гугенот, а я, вероятно, все?таки католик. Если предположить, что «авторами» смерти Карла действительно являются отцы Церкви, выходит достаточно занятная штука.
Карл IX ненадежен. Он проявляет явные симпатии к гугенотам, в восторге от Колиньи, намерен вот?вот развязать войну с Испанией, поддерживает мятежников герцога Орлеанского, — стало быть. его необходимо убрать. Ему должен наследовать герцог Анжуйский, куда более ревностный католик, чем старший брат. Но Генрих должен вот?вот отправиться королем в Речь Посполитую, и тогда трон достанется Франсуа Алансонскому, который отнюдь не стоек в вопросах веры. Теперь, после смерти Карла, ситуация в корне изменилась. Франсуа отправится в Польшу, Генрих сядет на французский на престол. Но если предсказания Руджиери верны, процарствует недолго. А дальше на горизонте маячит фигура герцога Гиза, стоящего во главе Священной Лиги. Если Церковь поддержит его, как некогда поддержала заговорщика и цареубийцу Пипина Короткого, отнявшего трон у доброго короля Дагоберта, во Франции легко может произойти смена династий. Но если это так… Все сходится на том, что у меня есть о чем поговорить не только с дю Гуа и Генрихом Валуа, но и с мадам Екатериной. Как говорится, в такую эту игру можно играть вдвоем!