— И что же, все это время вы не могли ее закрыть? поспешил удивиться Рейнар.
Тяжелый вздох был ему ответом.
— Если б я только мог? Идите сюда, на голос. Идите, пока не наткнетесь на стол. Пошарьте, на нем должны быть и свечи.
— А нельзя как?нибудь: «Крекс, пекс, фекс, свечечка, за?ажгись!» — Спотыкаясь обо что?то, недовольно бросил Лис.
— Нельзя, — отрезал хозяин жилища.
— Кажись, дедуган совсем не так крут, как о нем рассказывают! — попробовал было прошептать Лис, но его слова, подхваченные предательским эхом, зазвучали неожиданно громко и насмешливо.
— Вы хотите, чтобы здесь вспыхнул пожар, как внизу на лестнице? Лучше не рискуйте. Мне огонь повредить не может, а вот вам… поэтому найдите свечи, огниво. Давайте обойдемся без магии.
* * *
Спустя десять минут несколько найденных огарков уже горели, вставленные в надбитые горлышки пустых реторт, а запыленные пергаменты были убраны на пол со столешницы, чтобы избежать нечаянного пожара. Теперь мы наконец увидели древнего старца, чья слава все еще гремела по Европе, но чьи дни были подобны чугунным гирям, прикованным цепью к ногам каторжника. Обросший длинными, давно не мытыми волосами и бородой, он полулежал на кровати меж четырех резных столбиков, некогда покрытых балдахином. Когда бы не движение его губ, не медленные взмахи полуистлевших ресниц, можно было бы подумать, что он мертв.
Когда бы не движение его губ, не медленные взмахи полуистлевших ресниц, можно было бы подумать, что он мертв.
— Ни шагу дальше! — предупредил нас парализованный старец. — Иначе все зловоние, скопившееся вокруг меня, обрушится на вас! Дыхание обычного человека не в состоянии выдержать этого смрада!
— А я так ничего особо не чувствую. — Лис втянул ноздрями воздух. — Ну, то есть затхлое, конечно, помещение. Стоило бы проветрить. Но шоб вот так!
— Я знаю, о чем говорю! — раздраженно перебил его Фауст, с усилием шевеля губами. — Сядьте по ту сторону стола и слушайте! И запомните: тот, кто решил пообедать с дьяволом, Должен запастись очень длинной ложкой!
Глава 27
Когда Господь бьет собственные рекорды — это называется чудеса!
Жорж Жироду
Пламя свеч, колеблемое сквозняком, тянувшим из давно ничем не забранных окон, выхватывало из темноты то длинные тощие руки Фауста с огромными ногтями, то дырявое, почти сгнившее одеяло, покрывавшее его тело, то морщинистое лицо, на котором и глубоко запавшие глазницы, и тонкий рот казались лишь странными морщинами. Густые сети паутины, обволакивающие скорбное ложе старого мага, придавали окончательно мрачный вид этой безрадостной картине.
— Я давно жду вас, сударь! — вновь шевельнулись бескровные губы старца.
— Простите, — несколько сконфуженно поклонился я. — Но я никак не мог прийти раньше.
— Хрен ли ты извиняешься! — толкнул меня в бок Рейнар. — Лучше разузнай, чего это вдруг он тебя поджидает? Может, ему надо хлебнуть пару литров твоей крови, шобы вновь обрести удаль молодецкую?! Я их рецептики знаю!
— Чушь! — вновь жестко выдохнул Сибелликус. — Не путайте магов с вампирами! Я жду вас, потому что только вы знаете рецепт моей смерти.
— Рецепт вашей смерти? — Я удивленно поглядел на несчастного, жизнь которого по странной прихоти все еще держалась в мертвом теле. — Но я не знаю его.
— Знаете!
— Может, в вас из пистоля стрельнуть? — жалостливо предложил Лис.
— Пустая затея. Пуля не причинит мне вреда и вероятнее всего рикошетом угодит вам в голову,
— Вот это навороты! — восхитился мой напарник. — А научиться так можно?
Губы старца сложились в слабое подобие ухмылки.
— Можно, но лучше не пробовать. — Он вновь перевел взгляд на меня. — Вы не помните о том, что несет мне смерть, как не помните и многое другое, Я помогу вам вновь обрести память, а вы, в свою очередь, вернете мне удел людей,
— Вы говорите о смерти? — все еще неуверенно переспросил я.
— Конечно, о ней, — досадливо поморщился великий адепт тайного знания. — Ибо в наказание за свою гордыню я, увы, бессмертен.
— Вот это да! — вновь восхитился жизнерадостный Лис и поинтересовался любознательно: — Ну и как ощущения?
— Когда вы говорите об этом таким тоном, мсье, я жалею, что не могу дать вам почувствовать, каково это. Я бессмертен, как Бог, но беспомощен, как очень?очень старый человек. — Глаза Фауста гневно сверкнули.
— Прошу простить моего друга! — поклонился я. — Он несколько грубоват, но вовсе не желал вас обидеть.
— Я сам в этом виноват, — негромко, но очень внятно проговорил Фауст. — Когда?то, когда я был так же молод, как и вы, а мои познания в магии, астрологии и богословии не знали себе равных, я пускался на все, чтобы только поразить учеников и собутыльников, чтобы вызвать восхищение у девиц, и без того обожавших меня. Тогда?то я и решил, что могу справиться даже с демонами преисподней, ибо со времен Гермеса Трисмегиста ничьи знания в подлунном мире не превосходили мои.
Когда я впервые вызвал в свое жилище падшего ангела по имени Мефистофель, тело мое трепетало от ужаса И душа уходила в пятки при одной мысли, что посланец ада сокрушит защитную пентаграмму и попросту утащит меня с собой в пекло.
Но нет. Он оказался бессилен перед человеческой магией. Я совладал с ним! На горе свое совладал. Много раз впоследствии я вызывал этого демона из Геенны Огненной только для того, чтобы потешить гостей невиданным зрелищем и лишний Раз продемонстрировать им свое могущество. Но вот однажды, в канун Рождества, когда я призвал Мефистофеля в лабораторию с одной только целью — поспорить с ним на богословские темы… Я время от времени беседовал с ним о всемогуществе Божьем, сотворении мира и прочих интересовавших меня вопросах… Так вот, в пылу спора он заявил, что готов служить мне десять лет, сделав меня могущественным, как сам Творец, в обмен на ту ничтожную малость, которая из?за моей связи с Дьяволом все равно рано или поздно попадет в ад. Я со смехом согласился, и мы кровью подписали договор, согласно коему демон обязуется верой и правдой служить мне в течение названного срока, а тот, кому имя Иоганн Георг Фауст и чья кровь находится под этим договором, по истечении этих лет обязывался по доброй воле отправиться в ад на вечные времена.