Д'Орбиньяк молча кивнул, готовясь оказать мне достойное сопротивление. Я перекинул шпагу из ладони в ладонь и, убедившись в готовности моего друга к бою, скомандовал: «Пре? Але!»[53].
Лису явно было тяжело приспособиться к маневренному клинку шпаги, и мои объяснения пропали даром. Его стальное лезвие двинулось по широкой траектории, грозя разрубить меня от левого плеча к правому бедру. Вещь вполне обычная, скажем, для полутораручного меча, но никак не для шпаги. Наши клинки встретились, ставя стальной крест на атаке моего напарника. В момент столкновения я чуть прослабил кисть, давая неистовому жару атаки моего адъютанта найти выход, и в тот же миг шагнул с левой ноги вперед, одновременно захватывая запястье вооруженной руки Рейнара и с поворотом дергая ее мимо себя.
— Вот так! — Отточенное лезвие толедской стали замерло у самого горла Лиса.
— Увы! Не петь мне песен под луной! — внимательно разглядывая клеймо Люпуса Агуадо на пяте клинка, печально промолвил Рейнар. — Ты убил меня совсем!
— Не совсем. Теперь то же самое медленно. Мы разошлись, и я встал в стойку. Д'Орбиньяк срубил кончиком шпаги какую?то ни в чем не повинную травинку и задумчиво поглядел на Марну, катящую вдалеке свои голубовато?зеленые волны.
— О чем вы задумались, сударь? — Я приподнял кончик шпаги, имитируя атаку.
— О наших, — вздохнул Рейнар. — Интересно, как там они?
Я пожал плечами:
— Что там может статься? С ними большой отряд, Юссе — крепкий замок…
— Капитан, ну какой ты, на фиг, француз? Ты отмороженный англичанин. Причем самый отмороженный из всех англичан! Сильный отряд, крепкий замок, — передразнил он меня. — Я тебе говорю о Конфьянс, которая сама не знает, любит ли она Мано, или нет. О мадам Жози, которая сломя голову поперлась за тобой в поисках невесть чего, и уж это?то «невесть что» она себе точно найдет на то место, откуда у некоторых растут руки. Я говорю о Мано, который, конечно, рискует головой больше по зову сердца, чем из верности, но верность его во Франции не знает себе равных. В конце концов, я говорю, нет, пардон, я молчу о королеве Марго, которая влюблена в тебя, идиота, как кошка, полагая, что любит собственного мужа. Я не знаю, что ты со всем этим собираешься делать, но более дурацкой ситуации в наших с тобой похождениях, честно говоря, не помню!
Моя щека нервно дернулась.
— Ты забыл еще брата Адриэна, — раздраженно процедил я, внутренне возмущаясь нежданной обличительной речи напарника. Конечно же, у меня тоже болела душа за каждого из членов нашего крошечного отряда. Но не мог же я говорить об этом вслух! Это… не принято! — Сакр Дье!.. К черту разговоры! В атаку, сударь!
— Господа! Господа! Вы не могли бы поменьше здесь прыгать? — раздался откуда?то неподалеку приятный мужской голос, явно встревоженный происходящим. — Вы можете затоптать следы единорога!
— Кого?! — Не сговариваясь, мы повернули головы в сторону, откуда звучал столь неожиданный призыв.
— Единорога. Ну, знаете, такой серебристый, тело лошади, хвост льва, копыта раздвоенные, на лбу витой рог, на нижней челюсти бородка вроде козлиной. — Мужчина средних пет, чуть выше меня ростом, светловолосый, весьма крепкого сложения, появился из?за ближайшего дерева, точно все это время находился там.
— Дьявольщина! — невольно бросил я, негодуя на себя за пропущенную засаду.
— Ой! Лучше не призывайте. — Незнакомец замахал на нас руками, хитро улыбаясь в светлые усы. — Вы сами не знаете, кого вы зовете!
— Если не ошибаюсь, Анри д'Аньен? — приходя в себя, начал я, разглядывая стоящий передо мной образчик мужественной красоты.
— К вашим, услугам, сир. — Гость чуть склонил голову.
— Наш общий друг сообщил, что у вас есть для меня известия о местонахождении мсье Сибелликуса.
— О да! И это тоже. Надо сказать, мсье, вам весьма повезло. Я как раз по своим делам находился в Барруа. Молодой герцог Жозеф, знаете ли, решил жениться. Конечно же, его супругой должна стать девушка высокого рода и, главное, невинная. А всем известно, что лучший способ определить невинность девицы — это посадить ее на поляну и ждать, пока единорог придет передохнуть, положив свою голову на ее лоно. Но единороги, увы, нынче редкость. Поэтому мои заказчики не пожалеют золота, если я разыщу им это диковинное животное. А уж тем более доставлю его к назначенному месту.
— Но, мсье! — Я удивленно воззрился на рекомендованного нам паном Михалом сыщика. — Это невозможно! Единороги не оставляют следов.
— Вы не правы, сир, — покачал головой частный сыщик. — Единороги не оставляют следов при беге. Однако следы их жизнедеятельности обнаружить не так уж и сложно. Если, конечно, знать, где искать. Буквально в паре лье отсюда я обнаружил кучу… Ну вы сами понимаете чего, оставленную явно единорогом.
— Откуда вы знаете? — Д'Орбиньяк, услышав такую пикантную подробность, немедленно вышел из оцепенения.
— Откуда вы знаете? — Д'Орбиньяк, услышав такую пикантную подробность, немедленно вышел из оцепенения. — Это она сама вам сказала? Нечеловеческим голосом?!
— Почти. Больше ни одно животное не употребляет в пищу волчьих ягод, — без тени смущения заметил Бель Аньен. — Кстати, — он протянул руку к кусту терновника, росшего рядом с его укрытием, — а вот и еще один след!