Я хотел еще сказать о том, что мы могли бы стать союзниками, что только вместе мы можем представлять силу при дворе, и много еще другого в том же духе, но пламя свечей, отраженное в глубоких глазах девятнадцатилетней красавицы, колдовским образом сжигало слова, заранее заготовленные мною для этого случая. Впрочем, было ли то пламя свечей, или же глаза ее горели собственным волшебным сиянием? Кто знает, кто знает!
— Идите ко мне, Генрих! — прошептала Марго. — Потом, все потом.
Глава 20
Далеко зашел бы Моисей, если бы он устраивал опросы общественного мнения в Египте.
Гарри Трумэн
Я ушел перед самым рассветом, начисто лишив противнике союза Маргариты Валуа и Генриха Бурбона возможности объявить брак фиктивным. В глубине души маленький червячок раскаяния пытался выгрызть себе нору, заявляя, что я коварно пользовался внешним сходством и минутной слабостью страстной женщины. Но ведь в конечном итоге ее объятия предназначались не мне, как там меня звали — Вальдару Камдилу, а отважному королю Генриху, вернувшемуся за ненаглядной женой в осажденный Лувр и сейчас пришедшему к ней через все опасности в самое логово смертельных врагов. Что, как не любовь прекрасной дамы, — заветный приз для благородного рыцаря?! Но ведь любовь?то не ко мне, черт побери, а к этому лоботрясу Бурбону! Только бы он не утонул, улепетывая из Парижа. А то ведь еще бог весть сколько здесь торчать придется.
С самого утра Ее Величество Маргарита Наваррская пожелала развлечься соколиной охотой.
С самого утра Ее Величество Маргарита Наваррская пожелала развлечься соколиной охотой. Никто и не подумал препятствовать ей в этом. Мало кому в Шалоне и его окрестностях вообще было дело до беглой королевы. Впрочем, на что еще могла рассчитывать бедная родственница? Пока ее желания не выходили за рамки приличий, она могла позволить себе все, что взбредало в ее очаровательную головку. Единственный, кому бы желания Марго были или могли быть небезразличны, — молодой красавец Гиз, сегодняшней ночью отлученный от ложа Ее Величества. Но, так и не узнав об этом, он безнадежно утонул в планах скорого мятежа. К тому же, благодаря усилиям Рейнара, блеск Золотой Кепки Великого Магистра дурманил его склонный к авантюрам ум, никогда прежде не обольщаемый столь опытным искусителем, как Лис.
В погоню за пернатой дичью Марго сопровождали «любимая фрейлина с телохранителем» да пять?шесть слуг, стремянных, сокольничих и попросту охранников. К чему больше эскорт родственнице герцога Лотарингского в самой близости стен его столицы?! Слуги не удивились, когда за воротами кавалькаде присоединились еще два «охотника» — Жозефина, посланная с известием к брату Адриэну, и он сам, должно бы проведший ночь в благочестивых молениях со своим благородным собратом. Слуги не удивились. Удивилась моя «дражайшая супруга».
— Вы, святой отец?! — подъезжая к нашему капеллану ошарашено поинтересовалась она. — Вот нежданная встреча! Но о чем я! Рада видеть вас вновь!
Тут уже пришла моя очередь приходить в изумление:
— Как, вы знакомы?!
Марго сделала знак слугам чуть приотстать. В самом деле, довольно странно, когда драбант вдруг начинает беседовать с королевой на короткой ноге.
— А разве вы не знаете? — недоумевающе произнесла прелестная охотница, когда мы стались одни. — Разве не брат Адриэн привел вас сюда?
— Ну?у, в какой?то мере… — неуверенно начал я. — А в чем, собственно говоря, дело?
— Но ведь это же он спас меня в ту злополучную ночь в Лувре!
— Вот как? — Мои брови изогнулись дугами, точно мосты на детском рисунке. — Ваше преподобие, что же вы раньше молчали? — Я повернулся к бенедиктинцу.
— Но вы и не спрашивали, сын мой. А у нас, да будет вам известно, не принято бахвалиться своими деяниями, ибо не зря же сказано: «Пусть левая рука не знает, что делает правая». Сделанное от чистого сердца не нуждается в воздаянии, ибо само деяние и есть награда истинному христианину!
Я обреченно вздохнул. Похоже, меня ожидала очередная проповедь на тему пользы благотворительности и кроткой скромности дающего, да не оскудеет его рука во веки вечные.
— И все же, — прервал я поток красноречия брата Адриэна, грозивший перехлестнуть берега моего терпения, — поведайте, как было дело.
— О чем говорить? Мадам Маргарита преувеличивает мои заслуги, — пожал плечами монах. — В тот вечер один старый знакомый, служивший мессу в дворцовой часовне, пригласил меня к себе посоветоваться по поводу некоторых рукописей, имеющих касательство к истории Франции. И надо же было так случиться, именно в эту ночь парижанам вздумалось подмять злополучный мятеж. Вы не хуже меня, сир, знаете, что происходило дальше. В результате я, мой приятель, еще несколько клириков да десяток монашек?бегинок, укрылись в Дворцовой часовне и молили небо вразумить толпу, потерявшую страх Божий, заклиная даровать мир всем французам без изъятия. В час молитвы в церковь, ища защиты, вбежала ваша прекрасная супруга, и мы, конечно же, не могли отказать ей, ибо одна из основных задач истинного храма — давать приют и защиту всякому, кто алчет ее.
— Святой отец, я знаю об этом. Прошу вас, не отклоняйтесь от темы.