— Ну, так, выходит, дело-то получается нежданное? А кому такими делами заниматься, как не Уряду Нежданных Дел? — Несусветович попытался было что-то сказать, но я перебил его, не давая вставить слово: — Всё, разворачиваемся. Нечего тут посреди дороги ораторский клуб устраивать, и так народ мимо ходить боится. Возвращаемся на базу!
— Я в замок не пойду, — шепотом, медленно и очень внятно произнесла Оринка. — И Финнэст не пойдет. И всякому иному идти туда не советую.
— Бунт на корабле?! — нахмурился я.
И всякому иному идти туда не советую.
— Бунт на корабле?! — нахмурился я. — Ошалели, что ли?!
— Негоже печать рушить. Беда от того приключится, — упрямо наклонив голову, выдохнула кудесница.
— А вот пугать не надо! Пуганые, — жестко отрезал я. — Ладно, разберемся на месте!
Красная сургучная печать на витом шнуре была единственным запором, скреплявшим массивные створки ворот опустевшего замка. Подталкиваемые разошедшимся не на шутку ночным ветром, они кряхтели на старых петлях, пытаясь гостеприимно распахнуться навстречу недавним обитателям лесного чертога. Но действительно, словно неведомая волшебная сила удерживала сургуч на месте, не давая воротам распахнуться. Их негромкий жалобный скрип звучал для меня горьким сетованием на подневольную судьбу.
— Не ходили бы вы туда! — разворачивая коня поперек опущенного моста, увещевающе промолвила Делли. — И здесь прекрасно заночевать можно.
— Пойми, — я оглянулся на всадников кортежа, остановившихся шагах в двадцати за нашими спинами, — уже ничего не поделаешь. Точка возврата пройдена. Если сейчас у самых ворот мы ни с того ни с сего поменяем свое решение, эти красавцы возомнят, что отцы-командиры попросту струсили. Причем испугались не прямой угрозы, не оружия, не дикого зверя, а бабских сказок. Как потом отдавать приказы, если в глазах подчиненных мы будем слыть мягкотелыми хлюпиками?
— Никому и в голову не придет заподозрить в боязливости могутного витязя Злого Бодуна! — Фея осуждающе покачала головой. — Что же касательно тебя, то все решат, что пелена неразумья пала с глаз завзятого одинца-следознавца Виктора Клинского, чья мудрость воспета балладами лучших придворных сказителей.
— Делли, ты говоришь ерунду! — поморщился я. — При чем тут двор, при чем тут баллады?! Кто их слышал? Кому они на хрен сдались?! Здесь работает закон джунглей. Либо ты докажешь, что достоин быть вожаком, либо твой обед — обглоданные кости! Поверь, я лучше знаю мужчин, а уж тем более солдат.
— Виктор, — морщась, должно быть, от того, что не может отыскать нужных слов, мягко проговорила фея. — Здесь все по-другому. Ты нарушаешь естественный закон и в глазах солдат выглядишь едва ли не чудовищем. А кроме того, подумай, неизвестно, что ждет вас в замке, когда падет освященная печать, но уж точно ничего хорошего из этого не выйдет.
— Делли, оставь в покое предвечные законы! Что нас может ждать? Скорее всего просто малопристойный ночлег с клопами, тараканами и шастающими крысами. Кроме них в замке никого нет, даже банальных привидений! Не забывай, мы здесь уже ночевали, и как видишь, в самом что ни есть полном порядке, никто цепями не гремел, клыками не скрежетал. Может быть, все ваши страхи — лишь плод воображения всё тех же придворных сказителей?
— Ты не прав! Опять не прав! — раздосадованно вздохнула фея. — Но если тебе и Вадиму уж так неймется затмить всех своей храбростью, давайте я перенесу вас через стену. Ночуйте, сколько вам заблагорассудится, только не надо срывать печать!
— Это смешно, — поморщился я. — Мы, в конце концов, не червячки, которых заботливая мама-птичка несет в гнездо изголодавшимся птенцам.
— Клин, а может, действительно, ну его! — неуверенно начал Ратников. — Ну че нам в натуре туда ломиться?! Здесь перекемарим. Что нам — больше всех надо?!
— И ты туда же? — с упреком набросился я на Вадюню.
— Ну и спи себе под елкой! А я желаю ночевать в нормальных человеческих условиях, на кровати и с крышей над головой. Всё, бай-бай!
— Не, я с тобой, — оправдываясь, пробасил Злой Бодун. — Я ж чисто так, по жизни.
— Всё, тема закрыта, — жестко отрезал я. — Делли, ты с нами?
— Не-ет, — очень медленно проговорила фея. — Уж лучше здесь. Надеюсь, след ваш до возвращения не простынет. — Сотрудница Волшебной Службы Охраны поджала губы, демонстрируя высочайшую степень неудовольствия, и в гнетущем молчании, нависшем над рвом, кишащим несытым комарьем, поворотила коня, освобождая дорогу.
Копыта дробно застучали по мосту, точь-в-точь барабан, отбивающий тревожную дробь перед явлением на сцене цирка клыкастых хищников.
— Не обманул-таки батька Соловей государевых мздоимцев, — послышался за спиной досадливый голос феи. — Развел у себя ослов. И ты, Виктор, среди них — упрямейший!
— Становитесь лагерем! — огрызнулся я. — Да позаботьтесь о страже. Ночью здесь полно волков. Может быть, даже черных.
Мои слова остались без ответа, но я и не ждал его. Красный сургуч с трехрогим знаком присутствия Нычки свисал на шнурах, совсем как раньше на посылках.
— Слышь, Клин! — неуверенным шепотом заговорил Вадюня, пытаясь краем глаза заглянуть в щель между дубовыми створками. — Может, не надо в натуре сургуч ломать, может, я лучше веревку перережу? Главное же, что войдем!