Вадим ждал «клиента» под аркой ворот, стараясь оставаться в тени и не привлекать внимания.
— Чего-то я тебя не припомню. Новенький, что ли? — подъезжая, кинул неизвестный, смеривая оценивающим взглядом статную фигуру могутного витязя.
— Ну, типа того, — невнятно ответил Злой Бодун, прикрывая за спиной гостя створку ворот.
— А батька где?
— В отъезде, — немногословно отозвался псевдопривратник.
— А Фуцик?
— Тут, — честно заверил Вадюня, опуская в скобы первый засов. И, подумав, добавил: — Чисто заждался.
— И… — Неизвестно, что еще хотел спросить посетитель. Сплетенное Оринкой ожерелье не выдержало рывка и вновь превратилось в длинное подобие лианы. Правда, оно еще каким-то чудом удерживалось на грифоньей шее, но стремительный бросок крылатой тварюки был так силен, что мы, четверо крепких рослых мужчин, устремились, скользя на пятках за грифоном, точно водные лыжники за катером.
— Стражники!!! — завидев плащи со знаком национальной доблести субурбанцев, невесть кому завопил приезжий.
— Не парься, мужик! — тяжелый брус второго засова опустился на хребет крикуна. — Фуцик в натуре просил сказать, что будет рад свидеться.
Глава 14
Сказ о научном подходе, обходе и охвате
Вода из опрокинутого ведра с плеском ударила в лицо жертвы Вадюниного гостеприимства и, распавшись десятками струек, покатилась по лбу и щекам на примятую траву. Оглушенный приемом, гость рефлекторно дернулся и, застонав, попробовал открыть испуганные глаза.
— Добро пожаловать на этот свет. — Я присел на корточки рядом с подопечным. — У вас есть право на снисхождение в случае откровенного признания и право на обращение с жалобой на наши действия, адресованное непосредственно исполняющему обязанности государя Субурбании.
— Кого? — туго соображая, что происходит вокруг, с трудом пробормотал задержанный.
— А вот на его, буквально высочайшее имя. — Я указал на широко улыбающегося Вадима, похлопывающего себя по ладони моей резиновой палицей.
— М-м-м… — Пострадавший от увесистой руки хранителя престола обреченно закрыл глаза.
— М-м-м… — Пострадавший от увесистой руки хранителя престола обреченно закрыл глаза.
— Ну что, будем говорить? — увещевающе промурлыкал я, точно кот, сообщающий пойманной мыши подробности вечернего меню. — Или предварительно стоит провести среди тебя разъяснительную работу?
— Стало быть, отлетался Соловей, — чуть слышно прошелестел гость.
— Оч-чень верное замечание! Отлетался, — похвалил я сообразительность незнакомца. — Но он выбрал путь исправления и сотрудничества с властями в нашем лице, поэтому сейчас живет в условиях куда лучших, чем ваши.
— Словцо-то красно, да как проверить? — Пленник чуть приоткрыл глаза и начал из-под ресниц оглядывать окруживших его людей.
— За этим дело не станет, — обнадежил я гостя и повернулся к ожидающим поодаль стольникам Уряда Нежданных Дел. — Ребятки, отведите-ка его наверх!
Двое стражников, подхватив разбойничьего связного под мышки, рывком поставили его на ноги. Отпущенный на волю Проглот с недоумением приблизился к незнакомцу, озадаченно совершил вокруг него вояж, втягивая ноздрями воздух. Вид у животины был обиженный и удивленный, как у ребенка, которого поманили конфетой, а затем коварно съели ее сами.
— Не сердись, малый. Это он конкретно не со зла, это он типа по глупости. — Вадим опустил свою тяжелую ладонь на спину Проглоту, желая поддержать его в трудную минуту. — Мужик, а че ты в натуре грифоном курлыкал?
— Как сговорено было, так и сделал, — едва касаясь ногами земли, огрызнулся пленник.
— С этого места, пожалуйста, подробнее. С кем сговорено? Для чего? — не меняя тона, попросил я. — И, пожалуйста, не надо этих приступов бесполезного героизма, их здесь никто не оценит. Давай начистоту, без суеты. И помни, выражение: «Ваша жизнь в ваших руках» для тебя сейчас истинно, как никогда.
Допрашиваемый зыркнул на меня недобро, но, сообразив, что блефовать нам вроде бы ни к чему, заговорил сквозь зубы:
— С Фуциком мы сговорились, чтоб я знак о прибытии своем ему подал. Я ему крикну, а он мне в ответ. Дело верное! В этих краях никто, кроме нас, грифоном кричать не умеет.
— Это почему? — больше из врожденного любопытства, чем по необходимости спросил я.
— Ну так, оно ж как получается, — более или менее успокаиваясь, заговорил незнакомец, зажатый между стражниками, — едва осень наступает, они с Орел-камня за море подаются. А в наших краях у них стоянка. Каждый год на берегу, перед дальним полетом, эти твари отдыхают да сил набираются. Ну вот, людишки приловчились мальцов, навроде вашего, может, чуть поболее, сетями да путами ловить. Так что, почитай, кроме наших краев нигде в Субурбании по-грифоньи кричать не умеют. И кто ж полагать-то мог, что здесь живой леогриф сыщется?!
— А вы, стало быть, с Фуциком из одних мест? — словно невзначай уточнил я.
— Земляки, — кивнул задержанный.
— И знак вы подавали именно ему.
— Я уж о том сказывал. — Ловец грифонов досадливо поморщился, хотел было сплюнуть, но сдержался. — Токмо Фуцик должен был навстречу выйти. Мне б насторожиться, что он не торопится, а я, дуралей, ишь, сам голову в петлю засунул!