— Да что с ним может статься? Помрет, как и все, — оптимистично заметил я.
— Да вы слушайте, не перебивайте, — недовольно вспыхнула Оринка. — Так вот, пришла я в его хоромину, блюдо серебряно ключевою студеницей наполнила, чтобы по краю его с малой горкой вода стояла, и только глянула в него да рот раскрыла, дабы о видениях своих каану поведать — он лапищами своими меня хвать — и ну тискать, и всё нашептывать, мол, станешь моею, в шелках-соболях ходить будешь, златом-серебром изукрашу. Насилу вырвалась и прочь убежала!
И только я сюда на порог, вослед Угорь Шхуль, воевода стражи каановой. Буди, говорит, витязя, нечего ему перины пролеживать! Поутру назначен он в малую дружину, в путь надежу кормильца сопровождать. Я ему молвлю: «Куда же ему, болезному, в седло-то! Он же кровь проливал, раны еще не затянулись!» А тот в ответ: «Не изволь перечить, каан сам знает кого, зачем да куда посылать! Раз в малую дружину назначен, стало быть, поутру конно и оружно надлежит ему в поход идти. И ты, — то есть я, конечно, — при нем прописана. Вот, стало быть, по пути раны милого своего и уврачуешь».
— Постой, — прервал я Оринкин монолог. — Ты хочешь сказать, что Юшка-каан утром собирается куда-то ехать? Не знаешь, случайно, куда?
— Да не в том дело-то! — возмутилась девушка. — Куда б он, вражина лютая, ни ехал, поди ж, Финнэста не просто так берет. Погубить его ворог злой желает, дабы без помех мной овладеть.
— Погоди немного, — остановил я чаровницу. — Дело-то, может, как раз именно в этом. Сама посуди: если ты сейчас Финнэсту о проделках Юшки расскажешь, он, пожалуй, и за меч схватится, пойдет крушить направо и налево. Но до каана скорее всего дойти ему не дадут. Копьями затыкают. Наверняка не один он в терему с оружием обращаться умеет. А вот если знать, куда это вдруг Юшка спешным образом из столицы направляется, то здесь уже можно по пути исчезнуть без следа. А мы вам поможем!
— Так ведь, поди, следить за нами будут неотступно, — усомнилась ведунья.
— Конечно, будут. Так мы-то на что? Только надо знать, где каана поджидать. Да хорошо бы выяснить, что это вдруг его дернула нелегкая Елдин покинуть? Вряд ли он на охоту собрался. Каков бы он ни был, а наверняка понимает, что тот, кто держит в руках столицу, во всяком случае, не слабее того, кто имеет право на трон. Раз при всём этом он из Елдина всё же уезжает, то, стало быть, причина для такого шага должна быть очень весомая.
— А мне-то что при том делать прикажете?
— А сделаем, пожалуй, так. Выжди немного, успокойся, а затем скажи каану, что, мол, растерялась, застеснялась, всякий там девичий стыд и прочая дребедень. Это нормально, всякий мужик на такую шелуху купится. Когда увидишь, что он расслабился, напой каану, что мужчина он ого-го, и с ним хоть на край света, лишь бы знать, где этот край.
— Не сладится ничего, — качая головой, печально вздохнула Оринка.
— Не сладится ничего, — качая головой, печально вздохнула Оринка.
— Это отчего же? — с недоумением спросил я.
— Так ведь нам от века запрет положен кривду молвить. Кудесники — они на то и кудесники, что правдивым словом прославлены.
— И что, всё так фатально? Ни словечка? — уточнил я, с ужасом понимая, какую ошибку сделал, отправляя внучку деда Пихто во вражеский тыл. — Даже для святого дела?
— Ни полсловечка, — грустно кивнула девица. — Хоть бы и жизнь твоя от того зависела.
— Да-а-а! — протянул я, прикидывая на ходу варианты быстрого и как можно менее болезненного плана эвакуации несостоявшейся Мата Хари. — Вот это номер! Вот это, блин, влипли! Ладно, не будем раньше времени посыпать голову пеплом, слушай, запоминай и постарайся воспроизвести без отсебятины. Завтра утром ты будешь говорить только правду, но, как бы это так выразиться, в нужном следствию и вам с Финнэстом направлении.
— Это как? — озадаченно поинтересовалась провидица.
— Очень просто. Вот, допустим, Юшка-каан — мужчина видный?
— Пожалуй, что да, — всё еще не слишком понимая сути моих слов, после короткого раздумья согласилась кудесница. — Росту саженного, в плечах широк и ликом хоть и отвратен, но не страшен.
— Вот и славно! Насчет отвратности, это твое личное мнение, наверняка нашлись бы девицы, что сочли бы его красавцем. Ты же скажешь ему, мол, вы мужчина видный и ростом, и статью — настоящий каан! Ведь так? Нигде не соврали?
— Вроде как и нет, — с легкой улыбкой согласилась наша боевая подруга.
— Замечательно. Дальше можешь добавить, что об уме его в разных краях люди сказывают.
— Так ведь все более хулят, — резонно заметила Оринка.
— Тебе-то что? Хулят, хвалят, опять-таки личное дело каждого. Но ведь не молчат же?! Ты, главное, формулировки запоминай, чтобы не сбиться. Следующим пунктом: о богатстве Юшки, могуществе и знатности всякому ведомо.
— Уж что верно, то верно, — подтвердила девушка.
— Отсюда вывод: без счету женщин по единому каанскому зову за ним бы пошли, — тоном математика, доказавшего теорему Ферма, подытожил я.
— Так уж и пошли бы? — усомнилась простодушная лесная жительница, не испорченная утонченными столичными нравами.
— Уж поверь мне, в колонны бы строились!