— А это еще что? — полюбопытствовал я, но вновь не удостоился ответа.
Вместо слов дед Пихто поднес свой магический агрегат к лицу заблудившегося в поисках мыши витязя и выдохнул клуб дыма сквозь свой засушенный букет. Полупрозрачная белесая пелена окутала голову гридня, точь-в-точь недавний туман.
— Ну-тка, что тут? — Кудесник начал пристально вглядываться в окружающую Финнэста дымку. — Ага, вот! Глянь-ка!
Эти слова относились к Орине, но я так же без труда разглядел то, на что указывал мудрый старец. Тусклый, едва светящийся лучик, чуть толще обыкновенной нити, пульсируя, тянулся от левого виска куда-то прочь, в ночную тьму. След его прерывался там, где заканчивалась навеянная Кудесником дымка, но, по всему видать, тянулся он в неизвестное далеко.
— Вот она, привязка! Сыскалась! Отсель к превращательной сети ниточка тянется!
— А пресечь ее можно? — скороговоркой произнесла девица-красавица.
— Напасть, ранее неведомая, — развел руками дед Пихто. — Поди, никто еще доподлинно не знает, как сию беду обороть. Что могу, я на нем испробую, но ежели не осилю злого чародейства — не обессудь. Одно скажу наверняка: слыхивал я, имеются такие земли в наших краях, где всякое чародейство сил лишается. Зовутся они Неконекты, а вот где искать их — не ведаю. Но лишь там суженый твой вмиг себя обретет.
— А ну, стой! — раздался из темноты грозный рев Вадима, похоже, отыскавшего в лесу козла отпущения. — Куда щемишься, остапужало хреново? Замочу, в натуре!
Глава 25
Сказ о том, что всё не станет на свое место, пока оно занято другими
Ночная тишина — приют для пустопорожних страхов. Всякий ежик, пробежавший по сухой листве, мнится крадущимся тигром, а вскинувшаяся от дурного сна птица — не менее, чем притаившимся драконом. Бог весть кого из этих «хищников» учуял в потемках Вадим, но, судя по его мрачному настроению, он был готов задать трепку любому, кто подвернется под руку.
— Эгей! — упреждающе раздалось из темноты. — Не дури, витязь!
У меня отлегло от сердца. Прозвучавший в ночной тиши голос, к нашей радости, принадлежал сотруднице Волшебной Службы Охраны, верной боевой подруге — очаровательной Делли, дочери Илария. Еще не стих звук этих слов, как деревья и разросшиеся под их кронами ветвистые кустарники осветила вспышка магического огня.
В сиянии, залившем лес, была отчетливо видна устало бредущая фея с вороным конем в поводу.
— Во, блин! — Настроение Злого Бодуна заметно улучшилось. — Делли! Ну, зашибись!
Трудно представить себе, как именно могущественная чародейка восприняла столь неординарное пожелание, но в любом случае виду она не подала.
— Ох, притомилась! — подходя к костру, с треском поедающему хворост, проговорила фея. — Насилу вас отыскала! Знатно следы замели. Когда б лесовики не поведали, что вы с золотою казною утекли, кто знает, сколько б по чащобе плутала.
— А при чем тут в натуре голда? — с недоумением спросил у «вернувшейся в семью» Ратников.
— Нешто не ясно? — Делли покачала головой. — Лесовики-то — народ приметливый. Всяк свой пенек, свою травинку от корней чует. И Златовьюн Бурая Шапка промеж них не последний. Хоть и робок, да ремесло свое знатно разумеет. Такую-то уйму золота он верст за сто приметит!
— Н-да. — Я скривился. — Следок неприметный, но ясный. Хорошо еще, что кто другой не сообразил искать нас таким способом!
— Не дело молвишь! — принимая из рук Оринки лепешку с козьим сыром, покачала головой Делли. — Кому другому Златовьюн, поди, и не покажется, а уж к злату так и вовсе не приведет. Да и недосуг было нынче ворогам за вами погоню снаряжать.
— Отчего так? — оскорбился я столь явным пренебрежением.
— Поважнее дела сыскались. Нынче, как сеча промеж Юшкой и Кукуевым сыном завязалась, я уж было понадеялась, что сложат они свои головы на безымянной просеке или же хоть раны какие получат, чтоб субурбанскую землю на клочья не раздирать. Оно бы и к лучшему, ан нет! Как вы знак подали, я разом из виду пропала, а Юшка, сообразив, что его в засаду, точно щегла в силок, заманили, вмиг коня поворотил да с малой дружиной наутек пустился. А вровень с ним Ян Кукуевич. Оба к Елдину первыми норовят поспеть.
— Эка невидаль! — раздался из темноты насмешливый голос Поймай Ветра. — Яну-то небось и невдомек еще, что в тайнике у него, что охчей у клифта в начинке [33] . Вот он и рвется первопутком добежать. Ну а тот, второй терпила, небось дорогу ему заградить желает.
— И ты здесь, прохвост! — вглядываясь в темноту, проговорила Делли, наконец замечая отдыхающего в стороне Поймай Ветра.
— А то! — В темноте не было видно, но я вмиг представил себе, как расплывается в широкой улыбке наглая рожа продувной бестии. — Плотняк мазовый [34] — как без меня?
Дед Пихто и Оринка с удивлением воззрились на нашего спутника. Можно было биться об заклад, что прежде им никогда не доводилось слышать столь изысканных оборотов речи.
— Я ведь их, поди, обоих на хомут взял.
— Ограбил, — машинально перевел я.
Парнишку прямо распирало желание похвалиться своими подвигами. Но понимающая публика по большей части не очень его понимала. Да и мне, честно говоря, воровская речь нашего союзника была ясна далеко не всегда. Осознав этот огорчительный факт, удрученный Поймай Ветер чуть помедлил, с надеждой оглядывая слушателей, и, не найдя сочувствия, заговорил со вздохом: