— А орешки не простые, в них скорлупки золотые, ядра — чистый изумруд!
— Что? — Я остановился как вкопанный.
— Что ты сказал?
— А что? — недоумевая, вскинул брови Ратников. — Слуги белку стерегут… Ты че, Клин, об этом же в натуре все знают? Это же сказка! А.С. Пушкин! Я на той неделе Дашке читал.
— Вадим, я тормоз! Они мне своими рассказками уже всю голову заморочили! Ну конечно, всё сходится: пешая морская рать — «в чешуе, как жар, горя, тридцать три богатыря». Тогда выходит, что Алатырь — это остров Буян!
— Верно, — дивясь моей необразованности, подал голос молчавший дотоле толмач. — Вот только Буяном его не у нас величают, а в Груси. Уж больно полканы, что на том острове живут, нравом буйные. А еще и по-другому то место кличут…
— Погоди, Несусветович, — отмахнулся я, торопясь высказать накопившиеся предположения. — Об этом в другой раз. Тут вот какая история с географией получается: если верить показаниям Фуцика, имеет место быть некая волшебная белка, которая из любви к искусству превращает обычные лесные орехи в золото и драгоценные камни. Дальше они в обстановке строгой секретности доставляются на континент и являются едва ли не основной статьей доходов в здешней казне. Вероятнее всего, местоположение данной волшебной аномалии и есть остров Буян, тире, Алатырь!
— Почему ты так решил? — Исполняющего обязанности государя, кажется, даже несколько огорчили вскрытые нетрудовые доходы вверенной ему державы.
— Да ты вспомни, что Делли говорила? Основные экспортные товары при торговле с Грусью — стратегическое сало и стратегический рассол. Чайнаусцам и вовсе продавали железо с мурлюкского Великого Тына. Так что основные доходы — десятина от всеобщей мзды да пошлины за транзит из Империи Майна в Грусь и обратно. И вот это ореховое золото и каменья.
— Хведонов куш, — весомо пояснил знаток местных реалий. — В честь древнейшего предка наших королей, князя Хведона, который в незапамятные времена остров Алатырь к Субурбании присоединил. С тех пор полканы нам дань и платят. Князя того еще Хведоном Заначником именуют.
— Ладно, бог с тем, как его называют!
— Так ведь он же ж всему, что есть в королевстве субурбанском, начало положил. Сиречь, заначил! — В словах толмача была слышна невольная обида.
— Уговорил, — отмахнулся я. — Но сейчас речь о другом. Посудите сами. Этот самый куш — огромная ценность. Вы себе только представьте: несколько возов золота и драгоценных камней! Вероятно, они составляют большую часть здешней казны. Ян Кукуевич, для того, чтобы такой богатой добычей овладеть, затеял сложнейшую операцию, втерся в доверие к Барсиаду II, вдруг… трах-бабах! Батька Соловей ему не нужен, Фуцик ему не нужен, орехи ему не нужны. Спрашивается, отчего бы вдруг такие внезапные перемены?
— Может, чисто у него другие орехи есть? — предположил Вадим.
— Именно так, — кивнул я. — Другие орехи, другой отряд для изображения стражи и другой план, в котором нашему фокуснику места уже не остается.
— Что ты имеешь в виду? — На лице Злого Бодуна отразилось недоумение.
— Вадим, сам подумай, отказаться от такого жирного куска уважающий себя налетчик может только в одном случае. Смерть и тяжкие хронические заболевания я в расчет не беру.
— Если масть поменяет! — догадавшись, выпалил Ратников, немилосердно тыкая в воздух указательным перстом.
— Правильно.
— Если масть поменяет! — догадавшись, выпалил Ратников, немилосердно тыкая в воздух указательным перстом.
— Правильно. То есть если из высокопоставленного бандита он превратится в самого высокопоставленного. В просторечии именуемого — король.
— А че так сразу, бандита? — обиделся Вадюня, в неуемном воображении своем, очевидно, уже намозоливший высокое чело тяжестью венца. — Я тут, можно сказать, всё утро думаю, как мне народ осчастливить!
— Ты, главное, не мешай ему жить. Он сам осчастливится, — похлопав напарника по плечу, заверил я. — Пока же лучше меня послушай. Здесь ведь какой расклад получается. Сегодня Ян, Кукуев сын, планирует занять престол и заграбастать всё себе. И о дележе он, похоже, даже мысли не допускает. Но исходя из того, что нам известно, всего несколько дней назад он предполагал совсем иное.
— И че с того?
— А то, друг мой, что навряд ли господин королевский наушник готовил одновременно и налет на остров, и устранение Барсиада со двором. Вместе эти две акции проводить невозможно, да и глупо. Движение, так сказать, в противоположных направлениях, понимаешь? Так что по расследуемому делу какое-никакое, но алиби у Кукуевича всё же имеется. Он планировал другое преступление, а сейчас просто быстро и жестко пользуется случаем.
— Так че, — в тоне Вадима слышалось неподдельное разочарование, — всё, что мы типа тут накрутили, чтобы его найти, — псу под хвост?! Извините, гражданин начальник, мы тут чисто прогуливаемся…
— Ну, псу не псу… — Я покрутил рукой в воздухе, демонстрируя возможность множества путей решения стоящей перед нами задачи. — Знаешь, кстати, у англичан есть старинный такой вопросик: «Почему собака вертит хвостом?»
— Ну и почему? — хмуро буркнул в пространство Вадим.
— Потому что собака умнее хвоста. В противном случае хвост бы вертел собакой.