— Никак. — Разбойник, должно быть, развел руками. — К колокольному языку заместо веревки какой-то упырь волчью плеть привесил.
— Клянусь потрохами Симона Неньки, чтоб тебя его кишками удавили — сам плетей захотел?! Ай да молодцы, ай да хваты! Грифеныша убоялись! Тварь неразумная поперек дороги стала! — громыхал кулачищами об стол Соловей-разбойник. — Отогнать не могете — стрелами да копьями язвите!
Я хмуро взглянул на Ратникова. Уж не знаю, что там фея прицепила к колоколу и почему теперь нашедшегося Проглота нельзя отогнать, но идея расстрелять его из луков нас вовсе не радовала.
— Так… Это ж… — робея под грозным натиском, лепетал перепуганный бандит. — Там же ж два здоровенных грифона! Не иначе как он детеныш ихний. Ежели мы того мальца пораним — тварюки крепость-то по камешку раскатают! Они ж быков как семечки лузгают!
— Фуцик! — взревел Соловей, в этот момент больше напоминая усевшегося на улей медведя.
— Я! — предчувствуя, чем пахнет дело, пискнул маг.
— Бери всех, кто стоит на ногах, и как хотите, отгоните прочь этих клятых тварей!
— Так ить…
— Ма-алчать! Я велю отогнать! Не то щас ка-ак свистану! Да шевелитесь, идолово семя, у меня от перезвона вот-вот башка треснет!
Ясно различимый хлопок закрываемой двери утвердил меня в мысли, что приказ командира здесь выполняется точно так же беспрекословно и четко, как и в нашем мире.
— Клин, — задумчиво проговорил Вадюня. — А в натуре, откуда грифоны?
— Из лесу, вестимо. Может, Проглот оттого и скрылся, что родичей нашел? — предположил я.
— Прикольно, — хмыкнул Ратников. — Может, чисто Делли позвоним, узнаем?
— Ага. Самое время.
Грохот ног на лестнице возвестил о приближении Фуцика и уже знакомого нам стражника. Мы с Вадимом по возможности максимально вжались в стены.
— Пошли прочь отседова! — пробегая мимо, брякнул недоделанный чародей, не слишком, впрочем, заботясь о выполнении своего приказа.
— Щас! — вслед ему глумливо проговорил Злой Бодун Ратников. — Шнурки поглажу! Ну что, Клин, как-то мы тут в натуре застоялись! Погребли, что ли, с паханом дружить?
Человекообразный цербер в одном сапоге продолжал тыкать длинной иглой в кожаное голенище, невзирая на оглушительный трезвон, действительно грозивший свести с ума всякого, имеющего этот самый ум.
— Ну? И чего? — хмуро взглянув на нас исподлобья и едва двигая губами, надменно кинул он.
— Господин хороший! — делая изрядный шаг в сторону немногословного секретаря местного председателя разбойкома, проговорил Вадюня. — Типа, гражданин начальник, тут ваш шеф насчет баблонов грозился.
— Чего? — Караульный даже оторвался от сапога.
— Баблонов. — Между пальцев Злого Бодуна мелькнула золотая монета с профилем грусского короля Базилея. — Типа этого.
Золотой кругляш описал дугу в воздухе и плюхнулся на пол в полушаге от хмурого невежды. Чуть левее его, то есть в стороне, противоположной правому кулаку Вадима Ратникова. Поэтому охранник был лишен возможности наблюдать стремительное движение этой кувалды к своему лицу. А вслед за этим и возможности наблюдать вообще что бы то ни было. Золотой блеск надолго померк в очах местного сотрудника частной охранной структуры.
— Нокаут, — сухо констатировал я, даже не открывая счета. — Ну что, на три входим. Раз, два, три!!!
Грубо сколоченная дверь слетела с петель, вернее сказать, влетела в атаманские покои вместе с петлями.
— Руки за голову! Лицом к стене! Не двигаться, предъявить документы! — во всю мочь своей луженой глотки орал могутный витязь, высматривая, где же притаился головной недруг. — Это ОМОН!
Мой друг явно насмотрелся дурацких сериалов, иначе вряд ли бы стал давать столь противоречивых указаний.
— Это ОМОН!
Мой друг явно насмотрелся дурацких сериалов, иначе вряд ли бы стал давать столь противоречивых указаний. Да и кому?! Оринка с гриднем, заткнув уши, сидели там же у стены, а Соловей-разбойник… Отчаянный лиходейский атаман раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками и судорожно глотая спертый воздух.
— Твоя работа? — Я повернулся к Оринке.
— Не-а, — замотала головой она. — Это его от звону колокольного точно демона скрутило.
Тут только я осознал, что, пожалуй, для одного сигнального колокола гул и перезвон действительно нереально сильны.
— Сдаюсь, — нащупывая ворвавшихся бессмысленным взглядом, хрипло взвыл атаман. — Нычки ради, прекратите эту бесовскую панихиду!
Вадюня, морщась от лавины невыносимых звуков, поглядел на меня удивленно, даже обиженно, и прокричал, едва не срывая голос:
— Клин, я в натуре не врубился! Что — и всё? И никакого махача?!
Глава 7
Сказ о пользе бесхозяйственности
Соловей-разбойник мычал, как буйвол, застрявший в кипящем гейзере. Цвет его лица из бурого стал зеленым, с отливом в синеву, и глаза смотрели примерно в область затылка. Не надо было иметь высокое звание полуденного светила медицины, чтобы понять, насколько он близок к обмороку.
— Витек, а в натуре, че это его так поплющило? — заорал подурядник левой руки, опасливо глядя на разбойника.
— А я откуда знаю? — Мой ответный крик был едва различим среди колокольного гула. — Сейчас у Делли уточним.
Зеркало опять пошло волнами, спеша продемонстрировать нам жизнерадостно улыбающуюся фею. Похоже, сотрудница Волшебной Службы Охраны была вполне удовлетворена своей милой шалостью.