— Певец, — хмыкнул Злой Бодун.
— Или ярыжка? — предположил стременной.
— Да, уж лучше, — я махнул рукой, — сам король Барсиад II, скажем, решил пополнить казну.
— А сейчас, выходит, типа сам себя похитил?
— Отчего же, — продолжал я отстаивать право на жизнь своей абсурдной версии. — Предположим, награбил по самое не могу, а теперь решил сходить в народ, выяснить, не осталось ли еще чего полезного, что можно, прихватить.
Стременной поглядел на меня не то перепуганно, не то дико. Подобные речи для него звучали не просто кощунством, а полным богохульством.
— Ну-ну, шучу, — улыбнулся я. — Мудрый король Барсиад решил лично удостовериться, как живется простому народу, и не тиранят ли его попусту государевы мздоимцы.
Тут уже на меня дико воззрился Злой Бодун.
— А этого витязя вместо себя оставил Исполняющим Обязанности, но об этом я тебе уже сказывал. Титул у него — И.О. государя. Так что прошу любить и уж во всяком случае жаловать.
Стременной почтительно склонил голову, хотя, казалось, мои слова его не слишком убедили.
— Поэтому, — продолжил я, возвращаясь к обладателю загадочного голоса, — следует искать известного могущественного человека, которому давно не по нраву государь и его окружение.
Горизонт неумолимо светлел. Вдали меж темными зазубренными пиками сосен виднелась широкая серебристая полоса реки Непрухи. Девять толстенных дубов, сошедшиеся в круг на вершине холма, образовали величественную корону, словно древний лесной государь силою чар обратился в этот холм и прилегающие к нему земли. Устроившись на его темечке, мы нетерпеливо ждали появления мистера Икс местного криминального мира, который, судя по затягивающейся паузе, не так страстно желал встретиться с Юшкой-кааном, как пытался в том убедить Соловья-разбойника.
Дорога, ведущая к городским воротам, была видна отсюда, как на ладони, но кроме крестьянских возов с провизией, которые неспешно потянулись к столице в предрассветный час, на ней не было ничего, стоящего внимания.
— По-моему, нас тривиально прокинули, — закрывая ладонью распахнутый зевотой рот, недовольно проговорил один из охранников Юшки-каана голосом Вадима Ратникова.
— Вряд ли, — с моей интонацией отвечал ему второй разбойник. — Ну-ка, — я повернул коня к стоящему посреди поляны Соловью-разбойнику, — может, вы от головной боли своему шефу пароль какой забыли сказать?
— Ничего я не забыл, — грубо отрезал гулевой атаман, чувствуя себя в лесу куда увереннее, чем в каменных палатах. — Я ничего не забываю. А только не приедет хозяин. Я о том пытался сказывать, да вы не слушали.
— Это почему же не приедет? — вкрадчиво начал я.
— Стреляного воробья на мякине не проведешь. Коли и впрямь он из первачей, с него обязательно станется послать верного человечка в палаты Юшки-каана да вызнать всё до малости — Фуцик там в чужом обличье али кто другой?
— Может, так, а может, нет, — покачал головой я. — Чтобы кого-то к Юшке-каану посылать, ему вас в измене следует заподозрить, а оно вроде бы не с чего.
— Звучит-то гладко. — Соловей-разбойник запустил пятерню в темные космы. — Да только за те годы, что я под хозяином стою, он завсегда что сказал, то сделал. Коли сюда не явился, то, стало быть, и не думал идти.
— Да мало ли, — вмешался в наш разговор Вадюня. — Так прикинуть — и короли у вас чисто не каждый день в тумане тают.
— Не придет он, — вновь покачал тяжелой головой низложенный вожак голодной стаи.
— Не придет он, — вновь покачал тяжелой головой низложенный вожак голодной стаи.
— Ладно. — Я махнул рукой. — Ждем десять минут. Если клиент не появляется, засаду можно снять. Направляемся в Елдин.
— Э-э-э… нет! — Возмущенный заложник политических страстей упер руки в боки, всем своим видом давая понять, что в столицу Субурбании его можно залучить только силком. — Уговор каков был? Я вашу брехню… то есть волю, от слова до слова в зеркало сказываю, на место вас привожу и, коли что, за вас стою. А вы мне за то в иных краях — домик в тихом месте, крепкую сторожу да жабсов на бестужную старость.
— О жабсах речи не было… — начал я.
— Заря зазря заряд взирая…
— Уши затыкайте! — что есть мочи завопила фея. — Переплутень!
Уж кому-кому, а нам с Вадимом дважды повторять надобности не было. Еще не успели отзвучать слова нашей соратницы, как ушные отверстия были заблокированы так надежно, словно ценная информация, влетевшая в одно из них, ни под каким предлогом не должна была вылететь через другое. Выполнить команду феи — лишь минимальная предосторожность при встрече с безобидной в общем-то тварью, которая, по странной прихоти предвечного Творца, обладала не только человеческим лицом и туловищем облезлой дворняги, но и замечательным бархатистым голосом, имеющим к тому же дивное свойство завораживать всякого невольного слушателя.
Никто бы, пожалуй, не решился обвинить Переплутня в злонамеренности. Вещать странным верлибром для него было так же естественно, как дышать. На его беду, всякий, услышавший складные бредни, помимо воли шел за ним, не в силах оторваться, не ведая ни сна, ни отдыха. Покуда не падал с ног от усталости.
Вот и сейчас, точно выводок утят за мамой-уткой, за гордо вышагивающим Переплутнем тянулось человек десять, одетых в буро-зеленые плащи поверх кожаных гамбизонов. [15] На лицах слушателей крупными буквами был написан неземной восторг от услышанного. В отличие от нас они не успели заткнуть уши.