— Делли! — завопил я, точно пытаясь докричаться до соратницы, минуя гладь волшебного стекла. — Что за грохот? Что у вас происходит?
— Всё замечательно, — мило прощебетала фея, поворачивая зеркало. — Разве что-то не так?
Скопившиеся у моста разбойники с луками и сулицами [13] пытались поразить резво носившихся взад-вперед по поляне громадных родичей нашего домашнего любимца. Не сказать, чтобы эти попытки были сколь-нибудь успешными, но, впрочем, и грифоны не проявляли особой агрессивности, похоже, от всей души резвясь и потешаясь над тщетными попытками защитников разбойничьего убежища.
— Але! — Я для верности постучал пальцем по зеркалу, чтобы заставить повернуть его обратно. — Это что за зверинец? Откуда грифоны? Родня Проглота сыскалась?
— Нет. — Возбужденная чаровница продемонстрировала рекламную улыбку, так что я готов был немедля купить ту же зубную пасту, которой пользуется она. — Это не грифоны. Это я ваших «ниссанов» к делу пристроила.
— Что?! — взревел не на шутку возмущенный Вадим Ратников как раз в тот миг, когда заклинание личины перестало действовать. — Да ты че, в натуре, подруга?! Если эти раклы паскудные мне тут, не дай бог, хоть царапину ему на бочине сделают!..
— Не сделают, — заверила чародейка. — Они ж все бывалые, знают, что стрелой грифонье тело разве что занозить можно. Вот и бьют в голову, всё норовят в глаз попасть. А головы-то у них как раз и нет. Так — обман зрения…
— А-а-а! — успокаиваясь, протянул Вадим.
А головы-то у них как раз и нет. Так — обман зрения…
— А-а-а! — успокаиваясь, протянул Вадим. — Ну, это круто! Чисто, улет! Ты рулишь! Слышь, это, а Проглот где? — внезапно встревожился он.
— Да что с ним станется?! Волчью плеть треплет.
Зеркальная поверхность отразила нашу, будь она неладна, неведому зверушку, которая, растопырив крылья, размахивая во все стороны длинными остроконечными ушами, самозабвенно терзала узколистую растительность — помесь вьюнка с лианой. К концу неизвестного мне ботанического казуса было крепко привязано нечто. Я присмотрелся.
— Делли, что это у него в клюве?
— Волчья плеть, — гордо повторила фея.
— Непонятно, но здорово. А на конце?
— Язык от колокола, — не меняя тона, возвестила она.
— А что же тогда гремит?
— Это запись.
— Что? — выкрикнули мы с Вадимом одновременно.
— Запись сигнального колокола, — радостно пояснила Делли. — Я ее тут немного смикшировала, наложила раз десять на самое себя с шагом интервала в две секунды и запустила через аудиосистемы ваших «ниссанов». Плюс, конечно, немного магии.
Я живо себе представил это «немного магии» и молча развел руками. Частые посещения нашего мира оказали несомненное воздействие на восприимчивый интеллект феи.
— А у вас что там воет? — в свою очередь поинтересовалась она.
— Соловей, — отозвался Вадим.
— Вы уверены? — В голосе чаровницы слышалось сомнение.
— Кто его знает? — Я пожал плечами. — Если звук уберешь — постараемся уточнить.
Между тем голосистый налетчик начал что есть силы биться головой об стол и много в том преуспел.
— Делли! — скомандовал я. — Вырубай звук! А то певчая птичка сейчас когти отбросит. Он нам живой нужен!
— Сейчас, — пообещала наша боевая подруга. — Только мост позади лиходеев сожгу, чтобы они назад не ворочались.
Спустя мгновения яркая вспышка, осветившая бойницы, возвестила о том, что локализация стрелков успешно завершена, а вслед за этим колокольный звон стих, как срезанный.
Соловей-разбойник лежал, уронив голову на столешницу, и лишь его загривок, вздымавшийся в немых рыданиях, свидетельствовал о том, что атаман еще жив. Лужа крови растекалась меж его разметавшимися по столу черными нечесаными космами, окрашивая их в бурый цвет.
— Оришенька! — Я тревожно поглядел на обездвиженного фигуранта. — Детка, будь добра, проследи за тем, чтоб он не помер.
— Да уж расстараюсь, — пообещала кудесница. — Оно ж, коли голову себе вовсе не расшиб, то, глядишь, еще и обойдется.
— Сколько же времени займет лечение?
Я встревоженно выглянул в оконце, чтобы оценить обстановку.
— Ну так, это как считать, — растирая тонкими пальцами себе виски, проговорила Оринка. — Ежели кукушкиным веком мерить, то и не скоро. А так — до вечерней зари управлюсь.
Начинавшие сгущаться вечерние сумерки предвещали скорое окончание дня и, хотелось верить, ночевку без очередных приключений.
— Слышишь, Клин, — задумчиво глядя на усердно занявшуюся целительством кудесницу, задумчиво произнес Вадим. — Я типа схожу гляну, как там потерпевший себя чувствует. — Он ткнул пальцем в стену, видимо, подразумевая нокаутированного караульщика. — А то в натуре оклемается и начнет свинорубом размахивать. Так я его, того, чисто, к лаве примотаю. Не хрен ему попусту суетиться.
— Действуй, — кивнул я, поворачиваясь к стременному и лихорадочно соображая, как теперь объяснить официальную версию нашего знакомства с Оринкой и, по сути дела, всё, происходившее в последние часы. Что и говорить, нападение, тем более столь массированное, на разбойничье гнездо должно было иметь серьезную мотивацию.
Раненый гридень вытаращился на меня, не скрывая изумления. Пожалуй, количество неожиданностей, произошедших с ним за сегодняшний день, изрядно превышало обычный уровень.