Злодейства, царями чинимые, провиною на меня легли, и где б я ни укрылся, тотчас же всякого звания люди на меня охоту открывали. Кто за честь любимой постоять, а кто и сокровищами разжиться. Конец-то у всех един был — очень я не люблю, когда на меня оружие поднимают. Но это ж какова доля! Живи да всякую минуту жди, когда очередному безголовому остолопу на ум взбредет силами тягаться. Уж сколько я их искрошил — и не сосчитать! Ан нет, всё лезут и лезут!
И вот как-то утром приволокся некий юноша, до того молоденький да хорошенький, что жаль мне стало голову его рубить. Меч у него из рук я выбил, да и говорю: «Хочешь жизнь сохранить — возвращайся домой да объяви, что одолел меня в смертном бою». Злата, серебра ему отсыпал, камней самоцветных из своих сокровищ. Так он, прохвост, ко всему тому еще втихую и обломки меча похитил, которым я с Тузлом рубился. Потом, мошенник, всему свету раззвонил, будто бы этим самым мечом Кощея прикончил.
Я потом сюда вернулся и долго никуда носа не казал, чтоб позабыли обо мне. Но малец тот что удумал! Детям и внукам своим втайне поведал, мол, не убил он меня, а только ранил. Меч, стало быть, подвел. Но вроде как смерть моя только этим клинком и достигается. Так из века в век и повелось: по всему миру одно, а в своем кругу — иное.
Я о том и знать не знал, и думать забыл, а надо же такому статься: в нынешние дни потомком того самого пройдохи мурлюкский Генеральный Майор оказался, лихоманка его побери! Я себе в ус не дул, по миру странствовал, — где под личиной, а где и так, когда вдруг объявляется этот упырь несытый. Всё, говорит, меч священный мы заново перековали, так что смерть твоя пришла! Ну, меня, ясное дело, смех разобрал от такой угрозы, а он разобиделся и цедит: «Раз так — всем объявлю, что ты жив! Награду за твою голову назначу! Ни ночью тебе сна не будет, ни днем роздыху!» Я быстро смекнул, что Воош этот самый не шутит, и ежели действительно не смерти моей он по глупости ищет, то договориться по-всякому сподручнее.
Тайна, она, знаете ли, дорогого стоит! — Кощей замолчал, и по его усталому, сумрачному лицу пробежала брезгливая гримаса, относившаяся то ли к предводителю мурлюков, то ли к собственной мотузяной жизни.
— Тошно жить бирюком в облоге, носу из логова не кажучи, — помолчав, добавил он.
— А за сохранение тайны, — осторожно начал я, стараясь не задеть чувства древнего великана, — Генеральный Майор потребовал ликвидировать правящую верхушку Субурбании?
— Верно, — беззаботно кивнул хозяин острова, не слишком, похоже, удрученный содеянным. — Видали небось? Стоят, голубчики! Смерти я им не желал, а так — вроде и живы, а вроде и камень! И мне забор, чтоб волки попусту не разбредались, и народу польза.
— Угу. — Я сжал пальцами переносицу. — Против пользы, конечно, не попрешь. Забор отменный! Да только отсидеться за ним не удастся.
— Это еще почему? — насторожился Кощей и вновь потянулся за мечом.
— Да потому, — стараясь говорить как можно убедительнее, начал я, — что Джи-Джи Воош не со своего голоса пел. Что ему велено было, то от него и слышали. А вот истинный его хозяин о Субурбании, верно, и не помышляет. И ему не злато-серебро нужно, не белка волшебная, а сила, которая у старого Тузла всё еще в избытке. И вашей смерти он искать не будет. Ему бы лишь рядом с вами оказаться, а там вы и смекнуть ничего не успеете, как в сетях его окажетесь!
— А не лукавишь ли ты, гость нежданный? Всё ж таки сила здесь собрана немалая! И сыны мои — витязи первейшие! И дядьку я им нанял, умением да хоробростью известного. А на острове — Полканья рать, да черные демоны, да аспиды, да всякой нечисти полон двор! Кто ж на силу такую войной идти решится?!
— Войной, пожалуй, никто, — заверил я. — Но сила при уме хороша, а без него — хоть ты и в три раза сильнее будь, а толку чуть. Так вот, властитель нынешнего майора умеет ум у людей отбирать. Своими глазами видел, никому не приведи!
— Складно говоришь! — не спуская с меня холодного изучающего взгляда, медленно произнес Кощей. — Да только отчего ж мне верить-то тебе?
— А вы и не верьте! — пожал плечами я. — Кораблик ваш отсюда увидеть можно?
— Отчего нет. — Хозяин небрежно щелкнул пальцами, и одна из стен залы стала прозрачной, точно оконное стекло. — Вон он, бежит себе!
— Конечно, — согласился я. — Чего б ему не бежать?! А дальше, у самого горизонта, паруса видите?
— И что же? — насторожился Кощей.
— Да ничего. Просто, когда ваш, так сказать, сухогруз пристанет к берегу, и полканы станут переносить орехи к домику волшебной белки, а золото и изумруды — на борт, часть этих кораблей высадит десант, будто бы стараясь захватить остров.
Но даже сам Юшка-каан, который ведет эту армаду, не знает, кто управляет каждым его шагом и к чьей выгоде послужат его действия. Вторая часть кораблей тоже высадит десант, потому как ее ведет разбойник, который несколько лет готовил ограбление острова, и теперь, когда дело уже на мази, ему кажется, что Юшка попросту хочет увести несметные сокровища у него из-под носа.
Истинный властитель Генерального Майора и каана всё рассчитал верно. Сколько бы людей ни привели с собой эти разбойники — в сравнении с вашими силами они не будут представлять серьезной угрозы, и вы не станете обращать внимания на такие мелочи, как пиратская вылазка.
— Верно, — чуть помедлив, задумчиво подтвердил мои выводы Кощей. — С этой эскадрой и сыны мои, без полканов, в два счета управятся, а уж с полканами-то — и подавно!