— Это в обмен на орехи-то? — удивился я.
— На них, — подтвердил свидетель. — Видать, драгоценности полканам не для чего, а вот орехи на что-то в пригоде.
— Странно, но предположим. — Я поставил в блокноте три вопросительных знака, затем, поразмыслив, нарисовал еще столько же восклицательных. — Что дальше?
— Как загрузили всё в мешки, крикнул воевода новое словцо, и корабль за ним, точно собачка на привязи, пошел. Не к нашему городу, а совсем к иному. Верст этак двести от нашего будет. Там его вновь государева стража поджидала на конях с совами промеж ушей. А как всё на возы загрузили да уехали, волшебство и кончилось. Я в воду плюхнулся чуть жив: столько-то дней не ел, не пил! Денег в кармане — ни монеты. Но я не растерялся, отыскал на свалке всяких пузырьков, набрал в них морской воды, заклинанием цветочный запах похитил да с водой той смешал. Очень даже недурно вышло. Барышни местные по пять хвостней за флакон давали. Жаль, заклинание слабовато оказалось, уже к вечеру благовоние тиной отдавать начало. Тогда-то меня, — Фуцик грустно вздохнул, — в первый раз за высокие стены и упекли. Через год вышел, а учителя моего и след простыл. Сказывают, за Хребет подался, да там его тоже приняли под белы руки. Стал я самолично к волшебному кораблю приглядываться да принюхиваться, да всё соображать, как бы так умыслить, чтоб этакий куш сорвать. Пока соображал, еще разок успел кайлом помахать. В тот раз с Яном Кукуевичем знакомство и свел. Он как вышел — большое имя себе сделал и про меня не забыл. Как я ему поведал, что можно сокровища несметные перенять, так он покой и сон утратил. Начали с ним исподволь дело готовить. За тем и на кичу по третьему кругу пошел, чтоб своими глазами убедиться, так ли хорош Соловей, как о нем сказывали. Всё придумал, всё учел, а тут — э-э-эх!.. — Голос Фуцика зазвучал печально, но раскаяния в нем было не больше, чем в вое плотно отобедавшего шакала.
— А где сейчас можно найти этого… Яна?
— Да кто ж его знает? — разочарованно покачал головой чародей-неудачник. — Когда Барсиад пропал, я думал, и он сгинул.
— Когда Барсиад пропал, я думал, и он сгинул. Ан нет — объявился, на беду мою! Этот и за травинкой хорониться может. А уж где пребывает, поди, ему и самому не всегда ведомо.
— Угу-угу. — Я закрыл блокнот. — Думаю, вы несколько преувеличиваете его возможности. Скажите мне лучше другое. Как человек неглупый, вы, конечно, понимали и понимаете, что ни Соловей, ни Ян Кукуевич. особо нежных чувств к вам не питают. То есть вы им интересны постольку, поскольку имеете, насколько я понял, проработанный план налета. Но, вероятно, у вас был и дополнительный план, позволяющий в случае успеха унести ноги подобру-поздорову со своей долей немалой добычи. Стало быть, всех деталей предстоящей операции, кроме вас, не знал никто.
— Истинно так, — нехотя согласился Фуцик.
— И несмотря на это, ваш подельник внезапно потерял всякий интерес к ореховому делу, которое готовил не один год?
— Выходит, что потерял. — Разочарованный мошенник с невыплаканной слезой уставился на потолок.
— Мужики! — В импровизированную камеру, радуясь посетившей его мысли, ввалился исполняющий обязанности государя, сияющий, точно корона, которой у него пока еще не было. — У меня есть конкретно толковая идея! В натуре давайте раздадим орехи крестьянам! Пусть сеют!
— Обойдутся! — покачал головой я. — У меня есть другая идея.
Глава 13
Сказ о собачьем хвосте и такой же работе
При сообщении о свежей идее, с неофициальным дружественным визитом загулявшей в голову руководителя следственной группы, уши Фуцика зримо вытянулись и изменили угол наклона, точно подсолнечник, неуклонно следующий за дневным светилом.
— Пойдемте, досточтимый господин И.О. — Я взял Вадима под локоть и подтолкнул к двери. — И вы, господин урядник, тоже следуйте за нами.
Польщенный приглашением к участию в решении государственных дел, Вавила Несусветович, по старой армейской привычке, браво щелкнул каблуками, и серебряные шпоры по-гусарски звякнули глубоким и чистым тоном. Стража у дверей отсалютовала клинками и принялась за нашими спинами обсуждать виды на урожай правительственных наград и возможные направления карьерного роста.
— Вадик, отечество по-прежнему в опасности, поэтому орехи раздавать не будем, — вновь повторил я. — Перебьются!
— А че, мы это типа их себе закрысим?
— Вадим! — Я с укором посмотрел на друга. — В конце концов, ну что за лексикон! Ты без пяти минут король великой державы! Выдающемуся политическому деятелю не к лицу подобные словечки.
— И че, в натуре? У нас в дабле газета висела, там было написано, что, по жизни, каждый народ имеет то правительство, которое его имеет.
— Которое заслуживает, — принимая на себя роль исправителя общественных нравов и регулировщика моральных исканий, весомо проговорил я.
— Да ну! Гониво! — возмутился выдающийся деятель. — Если бы имел то, которое заслуживает, то, рубль за сто даю, вообще бы никакого не имел.
— Ладно. Оставим в покое государственные устои и вернемся к нашим орехам. Понимаешь, — я огляделся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии чужих ушей, — в данном случае пред нами не банальный продукт питания, это как бы не простые орехи, которых в любом «Натсе» навалом, а…