— Н-да, — протянул я, — занятная история.
Символы государственной власти расползаются по частным коллекциям. Интересно узнать, откуда у Юшки перстень взялся? Ключик-то королевский наушник мог и после исчезновения Барсиада из тайника отвернуть. А колечка, выходит, там уже не было! Но тогда странные вещи получаются: Ян Кукуевич наверняка знает порядок посещения сокровищницы, стало быть, ему перстень Хведона нужен целым и невредимым. Зачем же тогда теракт устраивать?! Не отоварил бы Вадик главу по голове — нашли бы каана на окрестных елках мелкими порциями. Где потом утерянные ценности искать?
— Так, может, это демонята?
— Ну, об этих вообще ничего не известно. Разве только, что они есть. Можно предположить, что тот, кто устроил взрыв, либо не собирается проникать в сокровищницу, либо знает какие-то иные способы войти туда.
— Как же не собирается? — возмутилась фея. — Там и казна государева, и корона, и печать!
— Казна это да, серьезно. А корону и печать, при случае, заново сделать можно, как говорится, лучше прежних.
Вавила Несусветович удивленно открыл рот, собираясь разразиться возмущенной речью в защиту государственных регалий, однако фея его опередила:
— Никому о том более не сказывай! Ежели всякий, кому в голову взбредет, короны делать станет, то святости в них будет не более, чем в бараньей шапке. Хоть всю ее каменьями самоцветными изукрась, а ни на что больше, как пустую башку украшать, она годна не будет.
— А что еще нужно? — удивился я.
— Ох, Виктор, Виктор! Боярин ты мой лапотный!
— Кроссовочный, — поправил я.
— Ну, будь по-твоему, — кивнула Делли. — Нешто тебе невдомек, что явление регалий королевских есть великое таинство. Субурбанские корона, скипетр, держава и печать из древнейших будут. В незапамятные времена их в катакомбах нашли, что под Елдинским Храмом Премудрости Нычкиной на многие версты под землею тянутся. Оттого-то они и святы.
— Ладно, — согласился я, — как скажете, вам виднее. Но в таком случае узурпаторам одна дорога — в сокровищницу.
— Это уж точно, — подтвердил урядник Нежданных Дел. — Иначе никак нельзя! Без печати-то ни указ не издашь, ни на Алатырь не поплывешь.
— Да ты-то почем знаешь, с чем на Алатырь плавают? — усмехнулся я.
— Так, ясное дело, знаю! — Толмач пожал плечами. — В прежние времена, еще до того, как в стражники к Юшке подался, я в королевской гвардии служил. Так оттуда, что ни год, самых проворных да лихих отряжали орехи к морю отвозить. И мне, — он широко расправил плечи, не без гордости вспоминая былые деньки, — тоже доводилось ездить!
— Что ж ты раньше-то не говорил? — возмутился я.
— Ну, так ведь и спроса не было. — Мой умудренный службой собеседник удивленно вскилул брови. — А как же ж без спросу вперед старшего лезть?!
— А инициативу проявить? — вздохнул я.
— На то приказу не было, — не задумываясь, отчеканил исправный служака.
— Считай, что уже есть. — Я усмехнулся, меняя гнев на милость. — Впредь проявляй. А сейчас расскажи, будь добр, что ты еще знаешь о ключе, перстне, орехах и тому подобных секретных делах?
— Да кому ж о сем толком ведомо! — замялся урядник.
— Разве только самому королю из Хведонова Свитка. Я как-то пару раз к морю с орехами ездил, а вдругорядь тоже к морю, но в иное место, за смарагдами и золотом. Тогда Юшка-каан как раз казначеем был. Он у нас сокровища по весу принимал. Я тогда еще подивился, сколько мы из Елдина орехов вывезли — столько же обратно злата да каменьев привезли. Спросил о том у каана, а он мне в ответ: «Неча, мол, в государевы дела нос совать!» И больно так по носу щелкнул, аж перстнем кожу оцарапал! Ну да я не в обиде! Может, не спроси я его, он бы меня и не приметил. А так, срок службы моей вышел, и я уж было решил домой ворочаться, да тут Юшка меня к себе в стражу взял. Затем уж с вами повстречался. Вот и выходит, кабы не кольцо да не подранный нос — не быть бы мне сейчас урядником!
— Да, забавно, — согласился я, вспоминая оставшегося в бесчувственном состоянии каана. — Лихой карьерный взлет! Не было б у каана перстней на пальце, остался бы с носом и без места.
— А про остров тот байку старые люди сказывают…
— Погоди-погоди, — остановил я собеседника. — Байки потом. Ты хочешь сказать, что когда Юшка-каан щелкнул тебя по носу, у него на указательном пальце был перстень?
— Точно был, — подтвердил толмач. — Вот им-то он…
— Но ведь Юшка на мурлюкский манер перстней на указательном пальце не носит!
Неожиданный свидетель на минуту задумался.
— Кажись, не носит.
— А не то ли это Хведоново сокровище, о котором мы нынче толковали?
— Да кто ж его знает? — смутился бывалый вояка. — Мне его на перстах королевских видеть не доводилось, да и саму священную особу зрил токмо на параде издаля.
— Должно быть, оно, — вмешалась в наш разговор Делли. — Недосуг было Барсиаду всякий раз самому в сокровищницу спускаться. Вот он казначея доверием своим и облекал.
— Понятно, — усмехнулся я. — В таком случае, если вдруг окажется, что нынешний казначей был из Юшкиного клана, то я, кажется, знаю, откуда у него взялось заветное колечко!
— Зашибись! — подытожил результаты моего вдохновенного оперативно-следственного прозрения Вадим. — И че мы, в натуре, с этим знанием делать будем?