— Пинас «Саламандра».
— Запомнил?
Слуга кивнул, но тут в разговор вмешался купец, несколько удивленный тем, что Лис распоряжается его работниками:
— Э-э-э, да как же так можно? — пересиливая страх, заговорил он. — Это ж мои люди, они мне здесь нужны…
Голландца можно было понять. С этакими сокровищами без хотя бы мало-мальски пристойной охраны он чувствовал себя неуютно. А уж тем более — отправляясь невесть куда с «иезуитским следователем по особо важным делам».
— Не пыли, пехота! — отозвался Лис.
— Сударь, — произнес я, доставая из седельной сумки пергамент и письменные принадлежности. — Если вы опасаетесь за свою поклажу, даю вам слово дворянина, что рядом с нами она будет в полной безопасности. Насколько такая безопасность вообще существует в подлунном мире…
Коммерсант с тоской смерил меня взглядом, оценивая «за» и «против», и нехотя кивнул подручному.
Пинас «Саламандра» покачивался на швартовах у самого пирса. Это рожденное в далекой Голландии судно с первого взгляда привлекало к себе внимание гармоничностью очертаний и стройностью линий. Можно было не сомневаться ни в быстроходности корабли, ни в его остойчивости. Сомнение вызывало другое: во-первых, на крупном тридцатипятиярдовом корабле не было видно ни флага страны, ни вымпела той или иной торговой компании. Полотнище с золотой саламандрой, объятой пламенем, говорило о том, что капитан работает сам на себя и, вероятно, является хозяином судна. Но это было еще полбеды. В конце концов, почему бы какому-нибудь старому пенителю морей не купить себе этакого красавца и не заняться частным извозом, полагаясь на свою удачу. Однако, кроме десятка кулеврин, торчавших из пушечных портов, на палубе красовалось еще шесть фальконетов [42] , что, несомненно, превращало пинасу в боевой корабль.
Лис, за годы странствий также немало побывавший в морских походах, поинтересовался, окинув «Саламандру» скучающим взором:
— Скажи, Вальтер, тебе что-нибудь известно о ледовой обстановке на Балтике?
— Лето же, — удивленно глянул на него я.
— Да шо ты говоришь? — Он сокрушенно покачал головой. — Тогда получается, шо тот выдвижной таран — не для раскалывания льдин.
— Получается, — согласился я, но времени продолжать разговор, во всяком случае, в явной форме, не было. К нам приближался высокий, скандинавского вида человек, одетый с претензией на роскошь.
— Карстен Роде, — подойдя, представился он. — Капитан и хозяин этого корабля. Как я понимаю, вы и есть пассажиры. Мой старый друг Гюнтер сообщил, что вы желаете идти в Средиземное море. Не соблаговолите ли сказать, куда именно?
— В Ревель, — коротко ответил я.
— Да-а? — удивленно протянул капитан. — Но ведь Ревель здесь, на Балтике. При хорошем ветре — день пути.
— Видишь ли, дружище, — вмешался Лис. — Тут пока то да се — концепция переменилась. Поэтому есть два варианта: либо перетаскивать Средиземное море сюда, либо плюнуть на условности и идти, не сворачивая с этих самых волн, в Ревель. — Лис указал на серые со стальным отливом валы, плещущиеся о пирс.
— Что ж, в Ревель так в Ревель. Только денег я вам назад не верну. Мы ж к дальнему походу изготовились: провиант купили, воду запасли.
Возможно, в словах капитана Роде и была доля правды, однако, как мне казалось все больше и больше, хозяин «Саламандры» предпочитал разживаться провиантом, и не только им, на любых встречных кораблях, так что большая часть полученного золота легла балластом в его карманах.
— Ну, не форменный ли грабеж! — услышав, что деньги за «вид на Средиземное море» ухнули безвозвратно, возмутился Лис.
— Да как пожелаете. — Шкипер насмешливо пожал плечами. — Подряжались за Геркулесовы столбы идти, так поутру и выйдем. Хотите — в Неаполь, хотите — в гости к тунисскому бею, а хотите — я здесь на якоре стоять буду. Воля ваша. Меня Гюнтер по дружбе уговорил, я ему кое-чем обязан, но если что не так — можете и на берегу оставаться.
Я глядел на саркастическое лицо капитана. Его глаза цвета балтийской волны смотрели беззлобно, но с нескрываемым презрением. Идея удачно облапошить бестолковых пассажиров казалась ему весьма удачной. И действительно, деньги были уплачены, да и шанс столкнуться на другом корабле с таким же пройдохой был, к сожалению, более чем вероятен. Здесь у нас имелась хотя бы рекомендация, записка признательного нам Мунка, там же — лишь Божье попечение.
— Грузимся, — скомандовал я.
— Так мы направляемся в Ревель? — пролепетал окончательно сбитый с толку голландец.
— В Ревель, именно в Ревель, — подтвердил я.
— Да-да, — тут же нашелся Лис. — И половину фрахта оплачиваете вы.
На просиявшем было лице торговца вновь появилась гримаса уныния. Как любой представитель своей профессии он умел быстро считать деньги, а поэтому хорошо понимал, что за эту самую половину фрахта из Риги до Ревеля можно нанять три корабля. И все же, посетовав на злую судьбу и переменчивую фортуну, он приказал нести заветный сундучок в предоставленную каюту.
И все же, посетовав на злую судьбу и переменчивую фортуну, он приказал нести заветный сундучок в предоставленную каюту.
Пинас, или же, если угодно, пинаса, — замечательное судно, настоящий продукт своей эпохи. Возникшее в нидерландских провинциях, оно представляло собой удачную помесь боевого корабля с маневренным и быстрым купцом. Кажется, Вильгельм Оранский, осматривая на верфи новый пинас, заявил, что в трюме этого корабля поместится все жито герцогства, да еще и место останется. Если же возить зерно не предполагалось — по бортам ставились пара десятков пушек, превращая корабль в воплощенную мечту корсара.