— Ба, какие нелюди! Шо за встреча! Бабусенька-Ягусенька, Роднуля яхонтовая! В счастливый час — счастливая минута!.. — Нежное воркование Лиса хлынуло из моих уст, как бальзам на раны из пожарного брандспойта. — А за меня не волновайся. То шо, раны? То тю, а не раны. Брился — порезался.
По мере Лисовых излияний яростная гримаса все больше превращалась в лицо милой, разве что очень зубастой старушки.
— Ой, а что ж это я тебя все в дверях держу? Заходи, гость дорогой, присаживайся. У меня как раз и самовар поспел. Извини, чай на Русь Московскую еще не завезли, так что по старинке — на смородиновом листе. Тебе с патокой али с медом?
Спустя час о легком недоразумении было забыто.
Тебе с патокой али с медом?
Спустя час о легком недоразумении было забыто. Черный кот, свернувшись клубком, уютно мурлыкал, время от времени потягиваясь и пуская искры от ушей до хвоста. Выглядели эти электрические разряды впечатляюще: казалось, что происходит короткое замыкание, причем довольно длинное.
— Намедни у одного кудесника светильню новую приобрела, — заметив мой интерес к проявлению «животного электричества», пояснила хозяйка, прихлебывая смородиновый чай из отделанного серебром черепа. — Силы неимоверной! Две тыщи лучин, а то и больше. Да ты его уже, поди, видел — вон, у оконца стоит. Только вот беда — чаровник тот сказывал: «Есть где-то заветный источник, зовется он «Источник энергии». А где его искать — кудесник и сам не ведал. Так что пришлось бедного котенку к делу приспособить. Днем он по лесу шастает, силы чудодейской набирается, а ночью о светильню трется, покуда та ярче пламени не запылает. Замаялась совсем животинка. — Старушка вздохнула и пододвинула блюдечко с малиной.
Как мне уже доводилось видеть в прежнее время, это блюдечко работало своеобразным телевизором, правда, с напрочь отключенным звуком.
— А и то сказать, — продолжала Баба-Яга. — Не шастай чернохвост по окрестным дубравам — глядишь, и не встретились бы. Вчера днем бегал, да на том берегу котелок близ кострища сыскал. Еле за уши его оттащила — знатный кулеш был. Ну я-то человечий дух за версту чую, а коли не мыться, то и далее. Принюхалась — не иначе как мил дружок Лис поблизости озорует. Глядь в блюдечко — и точно, вы тут. Откуда только взялись!
Признаться, тот же вопрос мучил меня, но только по отношению к собеседнице. Однако задать его я не решался, да и перебивать истосковавшуюся по общению хозяйку было бы крайне невежливо.
— Глянула я, как вас в Далибож везут, на бараньей лопатке погадала. Как ни кидай — неладное место выходит. А тут еще сорока на хвосте принесла, что ляхи в великой силе к крепости идут. Вот уж я всполошилась! Кабы вы Крепостного послушали, сейчас бы оба-два здесь в уюте и тепле сидели и горя себе не знали.
Баба-Яга глубоко вздохнула, откровенно сожалея, что вражья сабля ранила не меня, а Лиса. Честно говоря, сообщение о сороке, принесшей на хвосте весть о приближении польского отряда, меня несколько озадачило. Как, впрочем, и само по себе появление этого немалого войска посреди русских земель.
Конечно, я знал, что принцип «Речь Посполитая сильна раздорами» сводит на нет любые мирные договоры, подписанные королем Польши. Всякий магнат, имевший под своим началом сотню-другую верных сабель, мог пуститься в набег, нимало не заботясь о чьих-то там соглашениях и прочей чернильной ерунде. Но отряд, который привел к стенам Далибожа пан Юлиуш Стамбрусский, был куда больше двух сотен. А сам полководец не числился среди коронной знати. Стало быть, мы имеем дело не с банальным набегом и не с предательством одиночки, а с крупным заговором, войсковой операцией, имеющей целью ликвидацию или захват князя Вишневецкого. Кто-то показал дорогу полякам в обход бдительно охраняемой засечной линии, кто-то провел незаметно почти две тысячи всадников, кто-то открыл ворота…
В общем, мне было о чем расспросить сороку. И не ее одну.
— Вот, поди, не думала не гадала, — продолжала изливаться леди Яга, — что вас тут встречу. Оно ведь это ж мне вольно под разными лунами блуждать, препону и удержу не зная… А вы-то как?
Я набрал в легкие воздух, лихорадочно соображая, как объяснить вполне себе материальному персонажу местных сказок факт существования фантастического, по сути, Института экспериментальной истории.
Но, похоже, разговорчивая дама ответа на свой риторический вопрос не ожидала.
— Э-эх, — грустно запустив когтистые пальцы в седые космы, проговорила она, глядя, кажется, сквозь меня. — А и то сказать, какие только чудеса в мире не творятся. Вот, к примеру, стояли мы с избушкой в чащобах близ Новогорода Великого. Леса там первостатейные, знатные, не чета тутошним. Но и там, случается, живая душа на огонек приходит.
Система «Мастерлинг» исправно сделала свое дело. Я тон ставил чашку на стол и в недоумении уставился на хозяйку дома.
— Да ты че подумал, касатик?! — Баба-Яга обиженно закряхтела и поставила череп на столешницу. — Это я не в смысле поджарить, а в смысле поговорить. Так вот, забрел ко мне надысь добрый молодец преклонных годов. Сам по себе землетоп из тех, что по ярмаркам ходят да за кормежку и ночлег сказания о былых днях сказывают. Есть я его не стала, и без того сыта была, а вот байку послушала.