Если даже предположить, что в конце концов Москва будет взята, победа может стать для султана пирровой. Стамбул — по ту сторону Черного моря, Бахчисарай — по эту. Крым-Гирей никогда не позволят управлять московским царством через их голову. Если же разрешить им властвовать в покоренных землях, то очень скоро они настолько усилятся, что непременно вспомнят, как их предок Чингисхан владел половиной мира. Против кого тогда они повернут свое оружие?
— Ваша королева воистину светоч мудрости, — задумчиво кивая головой, проговорил сераскер.
— …Что же вы умолкли? — Голос Девлет-Гирея звучал раздраженно, долготерпение явно не входило в число его достоинств.
— Я жду приказа говорить, ваше величество, — произнес я, обводя многозначительным взглядом представительное собрание татарской знати. — Мне пришлось немало потрудиться, чтобы ни Рюрик, ни кто-либо из его ближних людей не проведали о моем исчезновении.
— Мне пришлось немало потрудиться, чтобы ни Рюрик, ни кто-либо из его ближних людей не проведали о моем исчезновении. Если каким-то таинственным образом в лагере русского царя станет известно, что ключ к Москве у вас в руках, все труды — и мои, и Генриха Штадена — пойдут насмарку. После исчезновения царя Ивана нам уже пришлось менять все планы. Вряд ли такая возможность представится вновь.
Девлет-Гирей огляделся и жестом повелел удалиться всем, кроме стражи.
«Раскладка пасьянса» и прогревание пошли на пользу обновленной карте. Теперь, глядя на нее, хан довольно теребил седеющий ус и бормотал слова благодарности Аллаху.
— Мне удалось внушить Рюрику мысль, что, зная о претензиях князя Вишневецкого на корону Ягеллонов, вы направите основной удар сюда. — Мой палец провел линию между Черниговом и Новгород-Северским. — Я также посоветовал царю заключить военный договор с гетманом, у которого, к слову сказать, по мнению Рюрика, ныне и пребываю. Гетман заверил меня, что ударит во фланг вашей армии, как только вы окажетесь севернее Чернигова. Здесь, — я отчеркнул ногтем линию, — как вы сами видите, расположены основные русские силы. Так что удар будет нанесен с двух сторон. Единственный путь, который вам остается, — это нескончаемые болота и леса, именуемые Беловежью. Там может без следа раствориться любая армия.
— Что же ты предлагаешь? — посмурнев, выдохнул хан, скорее всего собиравшийся наступать именно в направлении Чернигова.
— Удар следует нанести в этом месте! — Я ткнул в карту, указывая на междуречье пяти рек.
— Ты обезумел! Кони — не рыбы, да и развернуться в этом месте невозможно.
— Так полагает и Рюрик, и поэтому он снял здесь почти все кордоны и увел к Чернигову практически всю рать Белгородского воеводства. От Белгорода же — прямая дорога к Москве. Если вы последуете моему совету и ударите здесь, держа турок на левом фланге, — османы столкнутся с основными силами Рюрика и Вишневецкого, а вы попадете в столицу Руси уже через неделю.
— Я вижу, ты не слишком любишь турок, — хищно усмехнулся Девлет-Гирей.
— Мне довелось побывать на турецких галерах. И не скажу, что воспоминания об этом радостны. Кроме того — я уже имел честь сказать, что являюсь имперским дворянином и патриотом своего отечества. Чем больше янычар ляжет на землях Московии, тем меньше их окажется у меня на родине. Поэтому я готов стать вашим проводником.
В древнем персидском трактате «Диковинные творения», написанном в XII веке восточным энциклопедистом Наджибом Хамадани, упоминаются основные города страны русов: Киев, Чернигов, Сарук и Харка. Неизвестно доподлинно, что имел в виду средневековый географ, описывая Сарук — возможно, бывшую хазарскую столицу Саркел, а может быть, и Новгород-Северский, — но перед развалинами городища Харки мы сейчас находились. Его крепостные стены протянулись на 530 саженей и, несмотря на то, что о былой их мощи сейчас можно было лишь догадываться, все же представляли величественное зрелище.
— Пока все так, как ты обещал, христианин. — Девлет-Гирей из-под руки поглядел на высокий берег реки, по городу именуемой Харьков.
Раннее сентябрьское утро радовало прохладой, но обещало новый жаркий день. Солнце, поднимаясь над верхушками расположенного в низине леса, озаряло безоблачное небо.
Девлет-Гирей выглядел довольным. Встреченная на пути сторожевая крепостица Донец, едва завидев на горизонте тучей надвигающуюся орду, распахнула ворота.
Ее гарнизон — все десять ногайцев, поставленные здесь на прошлой неделе, — без колебаний перешел на сторону крымчаков. Как мы и планировали.
Сейчас огромная полторастатысячная армия, сгрудившись между реками Уды и Нетечь, толпилась на берегу, спеша напоить коней. Сегодняшний марш обещал быть долгим. К вечеру Девлет-Гирей ожидал получить ключи от Белгорода.
— И налево наша рать, и направо наша рать. Не пора ли с перепою кистенями помахать! — звучал на канале связи возбужденный голос Лиса. — Так, капитан, все зашибись! Я тебя вижу! Держись ближе к берегу. А ну-ка, подвинь вон того хрена в зеленом халате… Есть! Здорово! Поехали!
При этих словах земля у ног моего коня вздыбилась, и из-под нее, отбрасывая в сторону зазевавшегося татарского всадника вместе с лошадью, воздвиглось Нечто. Мнения зрителей по поводу увиденного кардинально разделились. Одна половина кричала: «О Аллах!», другая: «Вах, шайтан!», но материализовавшийся из ниоткуда десятиярдовый монстр не был ни тем, ни другим. Житель Праги вполне мог опознать обычнейшего Голема, но среди татар не было жителей Праги. Не медля ни секунды, чудовище выхватило меня из седла, и, как ребенка, прижимая к себе, ринулось вброд через реку. Обезумевшие татарские кони рванулись в противоположную сторону, усиливая суеверный ужас.