За стеной оглушительно залаяли собаки, рявкнули несколько раз и тут же унялись.
— Ишь, занялись, — покачал головой старец. — Идет, что ли, кто?
Он кивнул одному из мужчин. Тот молча поднялся со скамьи, подхватил рогатину, прислоненную к стене, и направился к двери. До нее оставалась пара шагов, когда она отворилась, и из темноты послышалось:
— Мир вам, добрые люди!
Глава 16
Лучший способ убеждать — это побеждать.
Александр Македонский
Сквозь открытую дверь в избу пахнуло ночной прохладой. Склоняя макушку, чтобы не задеть косяк, в общинный дом втиснулся Никита Порай. Лицо его выглядело усталым. Вероятно, по сей час он так и не нашел времени смежить очи, да и попросту отдохнуть. Под глазами залегли черные тени, серая дорожная пыль тонким слоем покрывала скулы. Мужчины на лавках, не задавая лишних вопросов, потеснились, освобождая место гостю, но тот лишь помотал головой:
— Недосуг.
— Поел бы чего с дороги, — глядя на утомленного опричника, проговорил общинный староста.
— Отчего ж не поесть, — кивнул Порай. — Непременно откушаю, токмо погодя чуток.
Он поворотился ко мне:
— Ходи сюда, муж честной. Разговор имеется.
Я молча встал и направился к выходу. Какие бы вести ни привез сейчас Никита — все лучше неопределенности.
Ночь была теплая, с болот тянуло сыростью, из-за валов надсадно заливались лягушки, и бледная, исхудавшая луна наблюдала за всем этим с непостижимой высоты.
Порай безмолвно отошел от избы, не желая, должно быть, посвящать старых знакомцев в свои дела, и произнес негромко:
— Говорил с твоим дядей.
— И что?
— Стало быть, признает он тебя. Я как описал твой облик, он сразу признал. О дружке твоем еще спрашивал. О том самом, что в Александровской слободе тебя выхаживал. Как знал, что вы одвох приехать должны.
— Знать, положим, не знал. А предполагать мог.
— То-то же и оно, — усмехнулся кромешник, — что Якоб Гернель завсегда верно предполагает.
Никита опустился на пенек и вытянул ноги, давая им отдых.
— А насчет встречи дядя так велел передать. Коли желаешь с ним свидеться — крестик свой нательный сыми да мне отдай. Без того он тебя лицезреть не желает.
Я невольно усмехнулся. В том, что Баренс желал меня видеть, сомнений не было. Наверняка и кашу с появляющимся и исчезающим сигналом он заварил, чтобы выманить нас из института сюда. Теперь же агент-отступник хотел побеседовать «без свидетелей», лишив меня возможности связаться с базой. Конечно, это был шантаж. Неприкрытый, грубый шантаж. Будь на месте Джорджа кто-либо иной, я, пожалуй, не преминул бы вспомнить, что мы, англичане, не вступаем в переговоры, когда нам пытаются выкручивать руки. Но речь шла о моем учителе, друге и соратнике.
— Что ж, ладно, — кивнул я, вызывая Лиса. — Будь по-твоему.
— Шо, не спится юному ковбою? — Сергей явно был в приподнятом настроении.
— Погоди! — оборвал его я. — Срочно делай засечку сигнала.
— Что-то стряслось? — встревожился напарник.
Мои пальцы расстегнули пуговицы ворота и потянулись за шнуром антенны…
— Я отдаю передатчик. Это требование Баренса. Он где-то рядом.
— Вот же ж б… Баренс!..
Дальнейшего я уже не слышал. Никита сгреб в лопатообразную пятерню индивидуальное средство закрытой связи, оглядел со всех сторон и пожал плечами.
— С чего бы это?
— Без креста магическая сила лучше действует, — проговорил я. — Мог бы и знать.
— Идем, — делая вид, что не слышит моей реплики, скомандовал Порай. — Дядя твой уже, поди, заждался.
Сцена встречи блудного дяди с приблудившимся племянником удалась на славу. Если и оставались у опричника крохи сомнения в нашем близком родстве, то при взгляде на эти искренние проявления радости они должны были исчезнуть.
— Ну, слава Богу, дорогой племянник, это ты! — хлопая меня по плечам, воскликнул Якоб Гернель. — Я уж начал опасаться, что семья пришлет кого-нибудь другого.
— Конечно же, я, любезный дядюшка. Рад видеть вас в добром здравии. Все очень волнуются, мы давно не получали от вас никаких известий.
Я покосился в сторону Порая, но тот, похоже, и не думал оставлять нас наедине.
Место для встречи было подобрано весьма удачно. На валу с противоположной стороны острова, склонив ветки над окошками чистой воды, рос толстенный вяз. Рос он как-то криво, так, что большая часть его ствола буквально висела над болотом. Внутри его было обустроено внушительное дупло с тонкими смотровыми щелями. Должно быть, это дерево служило наблюдательным пунктом в том месте, где к острову можно было добраться путем менее опасным, нежели Шишигина гать.
Именно здесь ждал меня беглый стационарный агент института.
— Ты осуждаешь меня? — переходя на английский, спросил он.
— Я должен что-то объяснять? Признаться, когда я наконец понял, что вас не похитили, не убили, что вы сами по доброй воле ушли в подполье, я был настолько шокирован, что в первые дни отказывался в это верить.
— Ушел в подполье, мальчик мой? Что ж, пожалуй, так оно и есть. Однако, надеюсь, ты не думаешь, что я решил попросту уйти в тень и отказаться от своих прямых обязанностей.
— Хотелось бы в это верить, — мрачно заметил я.
— Вот и поверь, Вальдар. Сейчас очень многое будет зависеть от того, поверишь ты или нет. Извини, что вынужден был отобрать связь, но весьма желательно, чтобы ты выслушал меня до того, как свяжешься с базой. Мой ход был удачен — ты стоишь передо мной. Теперь я раскрою все карты, а дальше сам решай, как поступить.