Как по мне, это был некоторый перебор. Но изготовлением «пиар-бомбы» занимался Лис, четко воплощавший аксиому: «Чем наглее ложь, тем быстрее в нее верят!» или, как выражался он сам, «Дикие враки очень быстро становятся домашними».
Как бы то ни было, ревностность желающих вознести к престолу Господа свои молитвы в эти дни возросла несказанно. И, понятное дело, заступник не оставил без защиты малых сих.
Мы с Лисом сошли на берег при большом скоплении народа, спешившего запасти побольше рыбы в предчувствии осады. В отличие от московитов казаки слыли превосходными мореходами, и как гласили очередные слухи: «Из Волхова в Ревель направляется тьма-тьмущая казачьих чаек». Если бы кто-нибудь из взбудораженной толпы задал себе вопрос: «Откуда бы им здесь взяться?», то вряд ли нашел бы разумный ответ. Но, как водится, в городе уже имелись десятки «очевидцев», подтверждавших скорое прибытие вражеской эскадры.
— Бог с нами и болт с ними! — ступая на трап, громогласно возопил Лис.
В данном случае, как объяснял он, под словом «болт» имелась в виду арбалетная стрела, а вся эта конструкция должна была символизировать поражение злого супостата. Мне такой вариант не слишком нравился, но все прочие нравились еще меньше.
Едва затих этот крик, в воздухе отчетливо разнеслось благоухание роз и мускуса. Это подкупленные напарником слуги голландца незаметно раздавили каблуками флаконы с драгоценными маслами.
Это подкупленные напарником слуги голландца незаметно раздавили каблуками флаконы с драгоценными маслами. К сожалению, перешибить запах рыбы все же не удалось, но тем не менее тонкие ароматы чувствовались отчетливо.
Взоры толпы стали медленно обращаться в сторону высокого, аскетического вида доминиканца, державшего в одной руке крест, а в другой — Библию. Нос подвижника свидетельствовал о нелегких испытаниях, перенесенных в борьбе за веру, а возможно, даже в мордобое за нее. Я стоял за спиной Лиса и своим мрачным видом оттенял вдохновенный облик пламенного оратора.
— Вы думали, конец близок?! — потрясая выигранным у домового крестом, вопрошал он. — Не думайте о конце! Он у каждого свой, и Богу единому о кем ведомо! Вы думали, Папе до вас нет дела?! Так вот что я скажу вам. У Папы есть дело до вас, и после вас, и кроме вас… Но Папа с нами!
Толпа зачарованно внимала изливаемой на ее голову ахинее.
— Все вы пришли сюда, — продолжал Сергей, переходя от мелодекламации к задушевной отеческой речи, — пришли сюда, чтобы приумножить свое добро. А стало быть, вы добрые прихожане. Но спрошу я вас, если все вы — люди доброй воли, то чьей же злой волей наложено проклятие на этот город? Грехи ваши, я повторю еще раз, грехи ваши тому виной! По ним, как по мостовой, в открытые ворота пришла беда! Ибо, когда глядите вы в мошну ближнего своего, как узрите вы лик Божий?! А ежели Господь не хранит стены — напрасно бодрствует стража!
Слушатели, устыдившись, смиренно опускали очи долу. Удовлетворившись достигнутым эффектом, Лис продолжал хорошо поставленным голосом:
— Звоните в колокола! Бейте в барабаны! Трубите в трубы! Бубните в бубны! Я пришел, чтобы спасти вас, и кто не согласен, пусть вспомнит, что стало с женой Лота, и не пожелает себе подобной участи.
Лис неспешно надвигался на замерший в обалдении народ.
— Призовите Господа и сокрушитесь душой. Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Мне отмщение и аз воздам, — проникновенно голосил Лис, точно фокусник из шляпы, выпуская очередных голубей трескучей риторики. — Настал час испытания! Санитарный час!
Он передал мне крест и книгу и вытащил из-за пазухи согнутый глаголем металлический пруток.
— Щас как испытаю! — Он подступил вплотную к ближайшему горожанину.
Торчащая из кулака стрелка качнулась влево-вправо.
— Ничего-ничего. Сойдешь. Лет пять общего режима в чистилище — и будешь как новенький. — Сергей отодвинул в сторону облегченно вздохнувшего бюргера и повторил операцию со следующим. Затем еще и еще.
Возле одного из испытуемых Лис задержался. Немудрящий указатель ткнулся ему в грудь, как стрелка компаса в магнитный полюс.
— Грешник! — с угрозой надвинулся на жертву самозваный доминиканец.
— Помилосердствуйте, — охнул тот.
— Кошелек верни, нечестивец! — рявкнул напарник, и его жертва рухнула на колени, протягивая срезанный в толпе кошель.
Когда остроглазый Лис успел заметить это в общем-то стандартное преступление — осталось для меня загадкой.
— Не нужно мне твое золото! — Сергей гордо поднял подбородок, и за эти слова Господь, возможно, простил ему многое из прежде содеянного. — Хозяину верни!
Происшедшее было воспринято толпой как чудо и встречено ревом одобрения.
— Здесь, среди вас, нет той ужасной скверны, — обнадежил бюргеров Лис, — которая, подобно темной ночи, окутывает ваш город.
Но я уже иду по следу, расступитесь, освободите дорогу! Господь моя защита!
Он зашагал вперед, держа перед собой чутко настроенный прибор, и все, кто был в этот миг в порту, бросились за ним. А над городом уже плыл колокольный звон, возвещая жителям о чудесном пришествии невесть кого.
По всему маршруту движения неумолимого борца с происками темных сил ревельцы толпами вываливали на улицы и следовали за ним. Пожалуй, даже начни сейчас русские войска штурм городских стен — и это не смогло бы отвлечь переполошенный люд от охоты на ведьм. Время от времени дорогу Сергею преграждали разнообразного вида бюргеры, с мольбой упрашивая проверить на «роганистость» их жен. Но, неизменно разочарованные результатом, присоединялись к объятой священным безумием толпе. После десятой остановки Лис сообщил, что в принципе Рогана могла принять и мужской облик. Но достиг этим результата, противоположного ожидаемому. Теперь уже бойкие жены тащили на освидетельствование упиравшихся мужей.