Разгром — всегда хороший кнут. Пройдя форсированным маршем чуть менее пятидесяти верст, Рюрик стал лагерем в крепости Грудок. Жители ее, как и новгородцы, признавшие кудеярова сына своим повелителем, быстро сообразили, чем может закончиться для них такой визит. Снарядив к великому князю делегацию, слезно молившую взять деньги и свежих коней, они просили былого кумира не оставаться в крепостных стенах. Деньги и кони были приняты с благодарностью, однако же ответ «спасителя и заступника» горожан не порадовал: «Ни шагу назад!» А следующим утром в крепости уже кипела подготовка нового войска. Выстроенные на площади перед местным собором остатки полков спешивались, делились на десятки и сотни. Во главе сотен ставились командиры из опытных бойцов Рюриковой гвардии. Каждая из этих рот со временем должна была развернуться в полк, но сейчас они учились двигаться, удерживая строй, и производить оружейные приемы по стрелецкому образцу. Я целый день находился рядом с соискателем московского престола. Казалось, разгром лишь придал ему сил и уверенности. Он был везде, вникал в любую мелочь, находил верные слова как для ветеранов, так и для новобранцев, снова потянувшихся к решительному вождю.
Глубокой ночью, когда Рюрик, сжалившись, дал часа три на отдых, я, пошатываясь от усталости, добрался до сеновала, где надеялся смежить очи. Надежда оказалась тщетной. У предполагаемого ложа меня ожидал лорд Баренс с самым мрачным выражением лица, какое мне приходилось наблюдать с момента нашего знакомства.
— У нас проблемы, мой мальчик.
— Я это заметил. — Сил на вежливость уже не оставалось.
— Эти проблемы еще более фатальны, чем ты предполагаешь.
— В чем дело? — Я в изнеможении опустился на соломенную перину.
— В обозе, который попал в руки опричников, находилась войсковая казна, — скорбно произнес «дядюшка».
— И что, теперь нам нечем расплатиться за постой? — устало пошутил я.
— Оставь свои глупости. — Он поморщился. — Среди прочего в казне находилась и шапка Мономаха.
— Вот те раз! — От неожиданности у меня даже сон пропал. — Столько всего накрутили, и все попусту?!
— Лучше уж молчи, — отмахнулся лорд Джордж.
— А Рюрик об этом знает? — спросил я.
— Знает, — коротко вздохнул старый оперативник.
— И давно?
— Ты думаешь, он не ведал, где находится знак его верховной власти? — Баренс поднял на меня удивленные глаза.
— Да, вопрос глупый, — согласился я. — Но все-таки, может, хоть теперь ты мне расскажешь, чем таким особенным отличался данный царский венец от любого другого?
— Теперь это уже не имеет значения, — вздохнул беглый астролог.
— Ну уж нет! — взорвался я. — Это невыносимо! Что за дурацкая таинственность! Выкладывайте начистоту, в чем там дело.
— Ладно, не горячись. — Он потер пальцами виски. — Дракон, который в незапамятные времена нападал на Русь, оказался каким-то уж очень зловредным экземпляром. Ничего его не брало, ни в какие переговоры он вступать не желал, в общем, житья от него не было никому. Он даже нечисть местную допек до икоты. Всех этих леших, домовых, даже саму Бабу-Ягу. Так вот, со дня той битвы, где местные фольклорные элементы с людьми в едином строю держались, шапка мономашья наделена великой силой. Кто ее по праву на голове носит — обретает власть как над людьми, так и над нежитью, в этой земле обитающей. А без нее, без шелома воинского и камней волшебных, в стране такой разброд начнется, что никакой силой не унять. И в прежние времена, бывало, нечисть своевольничала, но в сравнении с тем, что случится, если древний завет нарушится, и подумать страшно. Каким-то образом, даже не проси, не могу объяснить каким, в драконьих камнях заключена огромная сила. Если хочешь, можешь именовать ее магической. Я же полагаю, что перед нами не изученный доныне вид информациесодержащей энергии. То есть она воздействует на некоторые виды организмов вполне определенным способом. Поэтому ни один из духов, призраков и прочих местных фэйри не может противиться силе, заключенной в шапке Мономаха. Но дело в том… — Баренс помолчал, то ли выдерживая паузу, то ли подбирая нужные слова, — что на данный момент этот генератор работает едва ли в половину от расчетной мощности.
— Почему? — Я удивленно поднял брови.
— Как ты можешь догадаться, камни на царском венце традиционно образуют полный круг, что символизирует высшую гармонию и совершенство. Однако не так давно какой-то ловкач умудрился выкрасть один из рубинов, украшавших символ верховной власти. Когда это произошло точно, достоверно сказать не может никто. В этой стране, если казнить всех казнокрадов, то чиновников попросту не останется. Так что могли украсть и в те годы, когда хозяйничала Елена Глинская, и намного позже. Мономаший венец надевают редко, только в особенных случаях. Обычно пользуются короной малого наряда, так что пропажа обнаружилась не сразу — всего несколько лет назад, во время подписания договора о мире с королем Сигизмундом II Августом.
— Неужели король заметил отсутствие камня в короне? То-то конфуз, наверное, был.
— Нет, — покачал головой Баренс.
— Нет, — покачал головой Баренс. — Конфуза не было. Вор не просто выковырял камень из оправы. Он вставил на место рубина драконьей крови кусок граненого цветного стекла. Но суть не в этом. Как и всякий генератор, вырабатывающий энергию и оказывающий влияние на живые организмы, шапка Мономаха воздействует как на того, кто ее носит, так и на всех окружающих. Но в первом случае она усиливает волю, а во втором ее подавляет. Правда, и с усилением не все ясно, как мне кажется, длительное воздействие данного вида энергии влечет перегрев мозга. Но в тот раз, на переговорах, она попросту не сработала. Конечно, мир заключили и договор подписали, однако совсем не на тех условиях, каких бы желал царь Иван. Стоит ли говорить, что такая потеря весьма огорчила венценосца. Он учредил особую тайную комиссию, в которую, поскольку Грозный не доверял своим подданным, вошли два иноземца: ваш покорный слуга и…