— Я шо его, за язык тянул? Сам же обещал, если вы вчера нарисуетесь — Далибож наш.
Поматросил и бросил!
Эту историю я слушал уже в надцатый раз и потому сейчас лишь согласно кивал головой. Когда Лис явился за выигрышем, князь отсыпал ему ковшик серебряных рублей и велел отправляться вместе с караваном, дабы беречь мою персону. Уж и не знаю, что, собственно говоря, Сергей намеревался делать с крепостью, но сам факт утраты оной был для него нестерпим.
— Послушай, — начал я, пытаясь отвлечь друга от планов мести. — Зачем тебе крепость? У нас здесь совершенно другие задачи.
— Шоб-то ты понимал! Это ж у тебя в замке для каждого привидения личная комната с теплым сортиром полагается, а там, где я вырос, даже собственную тень некуда было пристроить. Считай, только пол и потолок не совмещенные. Короче, босоногое детство, чугунные игрушки, гвоздями прибитые к потолку, коляска без дна, памперсы из стекловаты… А теперь представь себе, как вытянулась бы физиономия лица далибожского мэра в нашем мире, когда б я сунул ему под нос дарственную на все эти земли со строениями и угодьями, подписанную лично Байдой-Вишневецким!
— Я думаю, на таких условиях этот вопрос можно решить, — усмехнулся я. — А сейчас давай вернемся к нашему заданию.
— Давай вернемся, — согласился Лис. — Но помни, ты обещал.
— На повестке дня две новости, — начал я. — Во-первых, позавчера утром база засекла выход в эфир маяка «дяди Якоба», а во-вторых… — Я замялся. — Как сообщил Штаден, лорд Баренс обвиняется в похищении шапки Мономаха.
— Ни фига себе раскладец… — присвистнул Лис. — Мы не ищем легких путей! А чего-нибудь попроще он попятить не мог?
Я невольно оскорбился за своего наставника.
— Лис, не забывай, что речь идет об английском лорде.
— Да хоть три раза лорде и два раза пэре. После того кидалова, которое мне устроил Вишневецкий, я утратил веру в голубую кровь. — Он сделал паузу. — Надеюсь, ты правильно меня понял.
— Ну знаешь ли… — возмутился я. — Воздержись от обобщений. Да и к чему Джорджу Баренсу шапка Мономаха?
— Шоб голову не напекло. А если серьезно — ты ж, когда Генрихом Наваррским работал, Отпрыску на день рождения орден Святого Духа за номером два притарабанил. [21] . Тоже, я тебе скажу, не слабый подарок. Может, и Баренс решил отличиться.
— Я, между прочим, этот орден получил на поле боя.
— Ой, не смеши мои тапочки. Полюбить — так королеву, воровать — так миллион! Кстати, там у вашей королевы юбилея, часом, не намечается?
Я возмущенно фыркнул, оценив намек Лиса.
— Что за ерунда. К тому же, если бы он похитил шапку Мономаха для подарка в нашем мире, с какой стати бы ему исчезать?
— Тогда есть другая версия. Твой «дядя самых честных правил» решил по-тихому свалить из конторы. А так как «кушать хочется всегда», отмутил царский венец. Ежели его на черном рынке даже за полцены загнать, то детям и внукам на шелковые подгузники хватит. Кстати к вопросу о детях… — Сергей остановился. — Хорошо бы выяснить, не было ли у твоего породистого «дядюшки» зазнобы в Москве. Может, седина в бороду — бес в ребро? Надо пробить по институтской базе данных, возможно, он сообщал что-нибудь о вербовочных контактах в зарослях вербы.
— Может быть, — медленно проговорил я, обдумывая услышанное.
— Может быть, — медленно проговорил я, обдумывая услышанное. — Насколько мне известно, лорд Джордж не слишком склонен к романтическим чувствам, но чем черт не шутит. Попробую спросить у Штадена. Возможно, он знает о связях моего «родственника» больше, чем тот сообщал в центр.
Стук копыт за спиной заставил нас обернуться. Вряд ли кому-то могла прийти в голову идея напасть на опричников и конвой, сопровождающий дары русскому царю. Но после таинственного появления у стен Далибожа польского войска ожидать можно было всего. Однако всадник, догонявший нас, отнюдь не принадлежал ни к разбойному люду, ни к чужому воинству. Впрочем, сказать, что я был рад его видеть, значило бы покривить душой. Гонта, а это был именно он, по приказу Вишневецкого отвечал за сохранность подарков, которые щедрой рукой слал в Москву повелитель степной украйны. И то ли мы с Лисом значились в числе подарков, то ли князь нашептал что-то на ухо своему верному соратнику, но теперь казачий ватажник следовал за нами как тень, не спуская глаз.
— Привал, — заорал он, для убедительности размахивая плетью.
— Привал так привал, — вздохнул я, останавливая коня.
Солнце висело в зените и, пользуясь господствующей высотой, посылало на наши головы тысячи прицельных лучей, без промаха бивших в темечко. Всей-то тени было — только у нас под ногами, но укрыться в ней не представлялось возможным. Привычные к местному климату казаки и одетые в рванину пленники довольно непринужденно расположились на обочине, собираясь варить, как выражался Лис, «суп из топора». Но мне, одетому в плотный кожаный дублет, приходилось обливаться потом так, что к концу поездки ни о каком лишнем весе не могло быть и речи. Как говорится, положение обязывает. Не пристало дворянину ездить полуголым, точно разбойнику с большой дороги.
Отойдя в сторону, мы с Сергеем укрылись наконец в тени толстенного дуба и, продолжая неспешную беседу, стали наблюдать за работой кашеваров.