Путь от порта до герцогского замка, занимавший не более двадцати минут прогулочным шагом, в этот раз отнял часа полтора. И то благодаря вмешательству ударного отряда местных пастырей, которые, выстроившись свиньей, самоотверженно прокладывали дорогу посланцу его святейшества.
Когда процессия наконец остановилась у запертых ворот цитадели, толпа недовольно зароптала, требуя впустить ее.
— Отворяйте! — Лис картинно бухнул кулаком по окованной железом створке.
В воротах открылось зарешеченное окошко.
— Что надо? — вдумчиво поинтересовался появившийся за железными прутьями стражник.
— Вот я щас кого-то прокляну, — пригрозил Лис. — Шо надо, шо надо? Не видишь, что ли, стерилизация, то есть дезинфекация, в смысле, дезинфекция. В общем, выдавайте сюда змею подколодную. Будем ее дезактивировать — напрочь и навзничь.
Окошко закрылось. Предупрежденный заранее страж отправился за герцогом Юханом.
— Отец-сегрегатор! — повернулся ко мне Лис. — Все ли готово для сублимации эманации в контексте конфронтации?
— Истинно так, ваше высокопреосвященство, — проговорил я, скромно возводя Сергея в кардинальский сан.
— Тогда пускайте стрелки на песочных курантах. Обещанный санитарный час объявляю открытым!
Должно быть, со времени своего основания Ревель еще не слышал столь пустозвучной латыни. Едва замолкли слова моего друга, ворота со скрипом начали отворяться. За ними виднелась опускная решетка, за решеткой — принц Юхан с алебардирами дворцовой стражи.
— Что здесь происходит? — поддельно хмурясь, поинтересовался он.
Лис, ни слова не говоря, достал изъятый у бывших хозяев наших сутан розыскной ордер и, продемонстрировав его коронованному сообщнику, объявил с придыханием:
— Ваша жизнь и участь под угрозой! Душа болит, а сердце плачет. Вы слышите его рыдания! Прислушайтесь и внемлите, ибо завтра будет поздно. Видите в моих руках священный нахренометр? Он неумолим, как меч правосудия, и точен, как дата конца света. Так вот, — Сергей вдохнул побольше воздуха, выдерживая паузу, — его показания недвусмысленно свидетельствуют, что контра засела в штабах, и змея угнездилась на вашей груди. — Он приложил руку к уху, точно ловя угасающий звук. — Слышу коварное шипение! А ну-ка, кто тут шипел?..
Толпа отпрянула.
— Открывайте немедленно! Здесь таится корень всех бед, постигших Ревель! Я должен срочно его извлечь! Хорошо, если это квадратный корень, но, может быть, и кубический! Тогда всем лучше держаться подальше, потому шо неровен час станется такое, шо Георгий с его драконом покажется сорванцом, мучающим ящерку.
.
Толпа отпрянула.
— Открывайте немедленно! Здесь таится корень всех бед, постигших Ревель! Я должен срочно его извлечь! Хорошо, если это квадратный корень, но, может быть, и кубический! Тогда всем лучше держаться подальше, потому шо неровен час станется такое, шо Георгий с его драконом покажется сорванцом, мучающим ящерку.
Лис, пригнувшись, нырнул под медленно поднимающуюся решетку.
— Кстати, герцог, надеюсь, замок застрахован? А то надысь мы в Трансильвании одного кровопийцу ловили — страна в руинах…
Юхан молча посторонился, давая Лису дорогу.
— Ну шо, — мой напарник повернулся к застывшей в воротах пастве, — добровольцы есть? Тем, кто желает идти со мной, даю ровно три минуты — попрощаться с родными и близкими. На составление завещания времени нет. Святые отцы, братья мои, немедленно возвращайтесь к покинутым алтарям и служите мессы! Заступничество абсолютно всех святых нам скоро будет необходимо, как хорошее вино для причастия.
Лис свел пальцы и хрустнул ими столь убедительно, что у люда, толпящегося в арке ворот, не осталось ни малейших сомнений: речь идет о нешуточной схватке.
— Ну шо, капитан, — включил связь Лис. — Первый раунд наш?
— Похоже на то, — отозвался я. — Лишь бы Катарина теперь все сделала правильно.
— Не боись, она вчера до полуночи репетировала. В сорок пять секунд пока не укладывается, но если ты установил все путем, то минуты полторы у нее будет.
Лис гордой поступью зашагал в сторону жилых строений старого замка. Я с не менее решительным видом следовал за ним.
С того самого часа, когда стало известно о вступлении московитских войск на земли Эстляндии, супруга герцога была под конвоем возвращена в столицу и поселена в одном из крыльев бывшего командорского замка. Лис, встречавший радушный прием у дуэньи ее высочества, взял на себя роль связного и отчасти режиссера будущего шоу. Сейчас, когда публика была доведена до нужного градуса разогрева, все зависело исключительно от слаженности действий и мастерства «актеров».
Дворцовые чины, державшиеся в изрядном отдалении, двигались за нами, готовые в любой миг пуститься наутек, но для задуманного свидетели были необходимы.
Череда темных коридоров завершилась у массивной двери, на потемневшем дереве которой при свете факелов поблескивали слюдяные капельки. У людей с богатой фантазией и мистическим складом ума вполне могло возникнуть впечатление, что дерево плакало, чувствуя злые чары. А всех-то дел, как говорил Лис: «Чуток слюды, банка рыбьего клея и пятнадцать минут работы».
— Это верный знак, — завопил Сергей, указывая на «слезы». — Она здесь!