Окажись мы сейчас в Риме, может быть, нам и удалось бы убедить ключника святого Петра… У меня мелькнула шальная идея: не подсказать ли Юхану прием, использованный в нашем мире английским королем Генрихом VIII? Обиженный отказом папы расторгнуть его брак с нелюбимой женой, он, не мудрствуя лукаво, объявил себя главой Британской церкви и обошелся без благословения Рима. План был всем хорош, за исключением трех мелочей: во-первых, требовал много времени; во-вторых, благодаря родовому упрямству Камдилов во времена уже упомянутого короля мы так и остались католиками, а поэтому нести в массы лютеранскую веру мне было не к лицу; и, в-третьих, даже при этом раскладе в глазах Ватикана и его приверженцев Катарина по-прежнему считалась бы законной супругой герцога Юхана.
Давно я уже не чувствовал себя таким беспомощным. Не могло быть, чтобы наша задача не имела решения, но от меня оно по-прежнему ускользало. Более того, я даже не знал, как к нему подступиться. Эта противная мысль зудела в мозгу не хуже убиенной комарихи (понятное дело, пока та была жива). Перебрав, казалось, все разумные варианты и не найдя целесообразных, я перешел к иррациональным. Вот если бы наше с Лисом чародейство не было дутым… К сожалению, прибытие в эти места Бабы-Яги было весьма маловероятным, а ее здешняя коллега находилась в розыске. У домового, что ли, выяснить, как ее найти? Я поглядел на крошечного бородача, никак не решающегося поднять сданные ему карты.
— Ну, шо ты топчешься? — с непонятной мне безжалостностью заторопил Сергей.
— Хватит, — выдохнул взопревший малютка, плотоядно уставившись на кучу проигранного добра.
— Себе.
Должно быть, на этот раз карта ему пришла серьезная.
— Нэ буду дывыться — нэхай козырыться.
Лис постучал ногтем по колоде и отсчитал себе три листика.
— Ну шо, вскрываемся?
— Двадцать, — выдохнул домовой.
— Салабон, — расслабленно констатировал Сергей. — Очко!
— Проиграл, опять проиграл! — взвыл малыш и с неистовством вцепился в торчавшие из-под алого колпачка волосы. В комнате подозрительно заскрипели половицы и, как мне показалось, зашевелились стены.
— Ну-ну, уймись, — попытался успокоить его Лис.
— Давай еще разочек, — взмолился проигравшийся в дым хранитель здешних стен и перекрытий. — Вот хоть на них. — Он ткнул пальцем в сидящую рядом мышь.
— Да ты че, роднуля, с головой поссорился?!.. — начал было Лис.
— Хорошие мыши, воспитанные, послушные…
В этот момент соломинка переломила наконец спину верблюду. Пасьянс (надеюсь, не из этих странных карт) сложился внезапно, но безукоризненно ясно.
— Лис, — поднимаясь, выдохнул я. — Играй!
Стук в дверь поутру сопровождался окриком:
— Выходи без промедления!
— Я щас кому-то выйду! — потягиваясь, рявкнул Лис. — Ща-аз так выйду — потом всю жизнь под себя ходить будешь.
Уж не знаю, при чем тут столь замысловатая манера хождения, но если Лис чего-то обещает — он это, как правило, выполняет.
Мы появились на лестнице в холодном молчании, как появляется на горизонте безжизненный остов парусника, именуемого «Летучим Голландцем». И, подобно ему, наше появление предвещало бурю. Между тем ничего не подозревавшие доминиканцы потрошили голландца вполне сухопутного.
— Откуда вы родом? — вопрошал один из псов божьих.
— Из Антверпена, ваше преподобие, — с трудом выдавил купец.
— Что вас привело сюда?
— Й-й-я здесь по торговым делам, — заикаясь, начал оправдываться подследственный.
— Где ваш товар?
— Со мной. Я торгую ювелирными изделиями…
Доминиканец сделал знак стражникам, и те подтащили довольно крупный и тяжелый сундучок.
— Ваш?
— Да, ваше преподобие.
— Откройте.
Торговец, не попадая в замочную скважину ключом, принялся отпирать хранилище драгоценностей.
— Что это вы так дрожите? — процедил инквизитор. — Вам есть чего бояться?
Замок наконец клацнул, и стражники, отстранив трясущегося бедолагу, подняли крышку. Из сундука по зале разлилось сияние золота и драгоценных камней.
— Что это? — выхватывая сверху вещицу, с напором произнес обвинитель.
— Извольте видеть, диадема с рубинами…
— Наглый лжец, — оборвал его суровый обвинитель. — Всякому, имеющему глаза, ясно, что это полумесяц. Признавайся, несчастный, служитель ли ты нечестивого Магомета, сторонник ли культа Луны, во главе коего стоит противозаконная шлюха Елизавета Английская, или же погряз в колдовстве и ереси, осенив себя знаком Кибелы?
— Приказываю всем остановиться!!! — нарушая царившую внизу идиллию судебного произвола, гаркнул Лис.
Признавайся, несчастный, служитель ли ты нечестивого Магомета, сторонник ли культа Луны, во главе коего стоит противозаконная шлюха Елизавета Английская, или же погряз в колдовстве и ереси, осенив себя знаком Кибелы?
— Приказываю всем остановиться!!! — нарушая царившую внизу идиллию судебного произвола, гаркнул Лис.
— Кто вы такой? — Инквизиторы недоуменно воззрились на голосистого наглеца.
— Ты так и не узнал меня, каналья?! — включаясь в свою излюбленную игру, грозно рявкнул мой напарник. — А ведь среди добрых католиков мой облик знаком каждому, ибо я — одно лицо со своим племянчатым дедом. Шо, влипли, кони педальные? Оборотни в сутанах! Внимайте и вынимайте! Мое имя, — Лис принял особо торжественный вид, — Кондратий Лойола! И если вам кажется, что я вам приснился, то ущипните себя немедленно. Я пришел!