— Мысль неплохая, — вздохнул я. — Если нечто, препятствующее свадьбе, произошло до нее, брак считается недействительным. Но, во-первых, в таком случае Катарину упекут в тюрьму за двоемужие, а во-вторых, даже если этого удастся избежать, Речь Посполитая все равно не допустит к трону православную чету.
— Капитан! — Лис остановил коня и хлопнул себя по лбу. — Есть светлая идея.
Я насторожился.
— Лис, может, не надо?
— Нет, ты сначала послушай! — возмутился мой друг.
Я смирился. Когда Сергея с неофициальным дружеским визитом посещали светлые идеи, ему лучше было не перечить. Чаще всего они не лезли ни в какие ворота, но иногда в них удавалось рассмотреть блестки рациональных зерен.
— А давай, — дождавшись соответствующего выражения на моем лице, продолжил он, — сделаем ее девственницей.
В первый миг я даже не нашелся, что ответить. Предложение звучало настолько нелепо и так противоречило его обычному образу действия, что я счел необходимым уточнить:
— Ты, часом, ничего не перепутал?
— Не боись, все учтено могучим ураганом. Операцию по возвращению кое-куда кое-чего ненужного уже научились делать хрен зна когда. А если медицинский осмотр покажет, что цельность сохранна, то брак можно признать несвершившимся.
— Ну, знаешь ли… — Я развел руками, не находя слов. — Конечно, несвершившийся брак — мысль хорошая, но не думаю, что ты представляешь, как ее осуществить.
— Да как? — дернул плечом Лис, явно увлеченный красотой своей идеи. — Запросим на базе инструкцию…
— Все! Хватит! Достаточно! Не желаю больше тебя слушать!
— Ну во-от. Дискриминация. Тогда предлагай что-нибудь лучшее.
— Я предлагаю доехать до «Трех голубей», перекусить, а там, может, что в голову и придет.
Над входом в корчму «Три голубя» красовалась странная вывеска, созвучная, впрочем, направлению наших мыслей. Две белые птички умильно взирали друг на друга, демонстрируя влюбленность. Еще одна косо глядела на эту парочку, своим присутствием создавая воспетый поэтами тупоугольный треугольник. Может быть, конечно, вся эта амурная дребедень мне лишь почудилась, лишь одно было несомненно — мы действительно находились во владениях Гюнтера Мунка.
Сам хозяин постоялого двора встречал гостей с распростертыми объятиями, словно вновь пришедшие были его старинными друзьями, долгожданными и дорогими.
Может быть, конечно, вся эта амурная дребедень мне лишь почудилась, лишь одно было несомненно — мы действительно находились во владениях Гюнтера Мунка.
Сам хозяин постоялого двора встречал гостей с распростертыми объятиями, словно вновь пришедшие были его старинными друзьями, долгожданными и дорогими. Его широкая улыбка была столь подкупающей, что сама по себе вызывала подозрение у борцов с коррупцией; зато в ясных голубых глазах щелкал кассовый аппарат, о возможности существования которого он и подозревать не мог.
— Наш старый друг Генрих Штаден, — начал я, усаживаясь за стол, — рекомендовал вас, сударь, как человека деятельного и весьма надежного.
— О, Генрих! — услышав знакомое имя, еще шире заулыбался корчмарь. — Его друзья — мои друзья. Чего пожелаете?
— Для начала обед и комнату с двумя кроватями, причем хорошо бы без клопов…
— Да-да, — подключился Лис. — И шоб обязательно джакузи, шампанское в холодильнике и вид из окна на Средиземное море. Это, знаете ли, успокаивает.
— Конечно-конечно, — абсолютно не смутившись, закивал радушный хозяин. — Только с морем придется немного обождать, но я все устрою.
— Отпад! — восхитился Лис. — Пять звезд на ворота.
— Как изволите, — невозмутимо кивнул Мунк и, сделав знак служанке накормить гостей, буквально растаял в воздухе.
Официантка оказалась на редкость расторопна, а предложенные блюда как на подбор вкусны и свежи. Мы с удовольствием уплетали за обе щеки жаркое из дикого гуся, когда до нашего слуха донесся разговор из-за соседнего стола. Двое, по виду — состоятельные купцы, говорили на одном из диалектов голландского, абсолютно не таясь. Их земляков поблизости не водилось, но система «Мастерлинг» услужливо переводила фразу за фразой.
— С торговлей у нас сейчас плохо, — рассказывал первый. — Король Филипп схватил всех за горло и готов вытащить последний гроттен [38] даже из зубов мертвеца.
— Да что ему в Мадриде, — поддакивал второй. — Ему ж только деньги наши нужны, а подохнем мы или живы будем — на это наплевать.
— Верно говоришь, — продолжал первый. — Золота ему сейчас много нужно, он к войне готовится. Я только-только из империи, там неспокойно. Германские князья друг на друга ножи точат, во Франции так и вовсе брат на брата пошел. Не поделили, вишь, на каком языке Библию читать. — Он поднес к губам кружку с пивом. — Впрочем, мне с этого только навар. В Париже сейчас становится опасно. Ломбардские купцы закрывают лавки и продают свой товар по таким низким ценам, что просто о-ла-ла.
— Ну ты и хват, — уважительно покачал головой собеседник.
— Теперь вот собираюсь открыть торговлю в Швеции, там спокойнее. А поскольку шведские короли на троне без году неделя, даже корону им всего несколько лет назад в Антверпене заказывали, они, верное дело, захотят придать себе блеска. Все выскочки любят золото и драгоценные каменья. И тут мне есть что им предложить. — Он прищелкнул пальцами.