— Короче, — пустился в объяснения Сергей. — Штаден у меня мурзу выкупил. Денег за него выложил — немерено. Щас татарина хватились — а он был, да весь вышел, шо тот черт от рюмки святой воды.
— Убежал, значит…
— Ага, причем вместе с конем.
— То есть как это? — Я от удивления выронил тяжелую сумку с запасом свинца для пуль и едва успел отодвинуть ногу, спасаясь от увечья. — В эту крепость на коне не въедешь, в поводу вести приходится. А уж выехать, да еще в темноте?!.. Да и вообще, — перебил я сам себя. — Мы видели, как открылись ворота. Никаких верховых — ни татар, ни поляков — и в помине не было.
— Не было, — согласился Лис. — А Джанибека и след простыл.
Штаден бушует шо похмельный тролль. Того гляди на тебя, известного колдунца, это чудо повесят.
— Спасибо за информацию.
Я окинул взглядом оставляемое имущество и отправился к Вишневецкому, попутно рассказывая Сергею о предстоящей таинственной встрече в лесу.
На счастье, опасения Лиса не оправдались. Побег мурзы, пусть даже весьма странный, был делом обыденным и не выходил за рамки казачьего разумения. А уж то, что подобная незадача произошла с опричниками, и вовсе забавляло сечевиков.
Следующим на очереди было мое бегство. Хоть и обещал Крепостной, что все будет хорошо, я невольно ежился, заглядывая в ближайшее будущее. В силу профессии мне частенько приходилось сидеть в осадах и участвовать во множестве вылазок, поэтому я готов был держать пари, что сейчас за стенами Далибожа наблюдают десятки внимательных глаз. Не пройдет и пяти минут после моего спуска, как почетный караул, подготовленный для встречи, будет готов принять меня в свои тесные объятия. Конечно, на этот случай у меня была заготовлена байка о сбежавшем наемнике, но окажись пан Юлиуш человеком недоверчивым — и дожидаться подмоги оставшимся в крепости довелось бы до второго пришествия.
Я глядел со стены на польский лагерь. За частоколом виднелось множество факелов, слышались возбужденные голоса и ржание коней.
— Может, все же лучше к реке? — спросил Вишневецкий.
— Нет, — я обвязал себя веревкой, — там не пройти.
Казаки ухватились за канат, готовые подстраховать мой прыжок со стены. Когда-то, при обороне небольшой голландской крепости, мне уже приходилось сталкиваться с казацкой манерой быстрого спуска и подъема на стены. Но сейчас перед прыжком я все же изрядно волновался, не придет ли в голову сечевикам проверять мое колдовское умение, чуток «не рассчитав» длину веревки. Глубоко вдохнув, я сжал зубы, чтобы не заорать, и шагнул в пустоту. Рывок! Обвязка выбила воздух из моих легких, и я открыл глаза. Земля колебалась в ярде подо мной. Два коротких движения кинжалом — и веревка исчезла в темноте, мелькнув змеей напоследок.
«Вперед!» — скомандовал я себе, плюхаясь на землю, как лягушка.
— Путь свободен, — прокомментирован Лис, наблюдавший со стены.
В считанные минуты я преодолел ров и вскарабкался на вал. Польский лагерь гудел. До ушей доносились обрывки речей и бряцанье оружия, но, казалось, никому не было дела до того, что творилось за частоколом.
— Все спокойно! — над моей головой прокричал часовой, и я опрометью бросился к темневшему впереди лесу, ожидая если не выстрела, то хотя бы окрика. Ветви кустарника приняли меня, как руки восторженных болельщиков — спринтера-чемпиона. Я упал в густую траву, переводя дух. Строго говоря, требование Крепостного было исполнено в точности. Вокруг, несомненно, красовался лес. Вот только как ни крутил я головой, как ни напрягал глаза, увидеть каких-либо встречающих не удалось.
Я вздохнул и поднялся. Таинственное свидание, похоже, не состоялось. Но это не отменяло поставленной задачи.
«Долго ли, коротко ли», как пишут в русских сказках, я шел в направлении далекого Струменца, моля Бога спасти меня от местных болот, оврагов и волчьих стай. Потому, когда позади раздался громкий треск ломаемых ветвей, я с досадой понял, что попусту тревожил небеса. Избежать погони не удалось, оставалось сбежать. Укрыться за толстым стволом дерева было делом секунды. Треск приближался. Я чуть выглянул, стараясь рассмотреть преследователей. Рассмотрел и отпрянул. Это не был польский дозор. Не был это и почуявший добычу зверь, во всяком случае, какой-либо известной породы.
Ко мне резвым аллюром скаковой лошади, невесть чем ломая ветви, мчался огромный глаз. Вокруг него темнело нечто странной формы. Я выхватил пистоль, целя в яблочко светящейся мишени, и в тот же миг сильный удар отбросил меня в сторону. Я вскрикнул от боли и попытался вскочить на ноги, но было поздно. В свете обглоданной луны надо мной висела огромная, когтистая птичья лапа.
Глава 5
И у нечистой силы есть свои слабости.
Солоха
Если бы кто-нибудь обвинил представителя рода Камдейлов в трусости, ему бы пришлось иметь дело этак с полусотней джентльменов, овеянных ратной славой, представляющих ныне эту старинную фамилию. А уж если бы подобные обвинения достигли мира духов — отряды воинственных призраков выстроились бы в полуночной тиши, недобро фосфоресцируя и горя желанием разорвать бесчестного клеветника. Но одно дело — прямая схватка с противником, пусть даже очень свирепым, но вполне предсказуемым, совсем другое — с неведомым монстром, притаившимся в чащобной глухомани на самом краю Европы.