— «А шо тут было? Все есть! Мано остался в кабаке искать связного, а брат Адриен отправился на разведку».
— «Странное дело!» — медленно проговорил я. — «Скорее уж на разведку должен был отправиться де Батц, а не священник, пусть даже и переодетый».
— «Да ну. Наверняка у его преподобия сыскалась пара мудрых слов за эту тему».
— «Это?то ясно! Но сам брат Адриен должен был понимать, насколько он рискует, идя через весь Лондон в Тауэр. Мано по крайней мере мог выдать себя за наемника, желающего служить у Рейли, или за гугенота, ищущего убежище. А преподобного?то за милю видно! Понимаешь, в чем дело, брат Адриен пришел сюда с явной целью попасться на глаза Уолтеру. И это ему прекрасно удалось. Но зачем?! Вот здесь у меня нет никаких версий».
— «Может, он хочет травануть лорда?протектора по старой доброй иезуитской традиции?»
— «Теоретически возможно, но вряд ли. А что, если лорд?протектор не станет с ним трапезничать?»
— «Ну а всякие там кольца с ядовитым жалом, пакеты с начинкой?»
— «Для этого не нужно светиться самому», — с сомнением произнес я. — «Кстати, наш добрый пастырь сделал лорду?протектору довольно странный подарок — портрет Филиппа Испанского».
— «Отравленный?!!»
— «Не думаю. Брат Адриен просил разместить портрет рядом с зеркалом. Как?то прежде мне никогда не доводилось слышать, что близость зеркальной поверхности как?то связана, скажем, с ядовитыми испарениями».
— «А может, типа, шоб не забывать образ своего врага? Мол, проснулся, поглядел на себя, а там за стеклом не только какая?то мятая рожа, но еще и король Испании рядышком притулился. Вбыв бы Гада!»
— «Не забывай, брат Адриен все?таки католик, как и его католическое величество Филипп II».
— «Ну, тогда не знаю!» — сдался Лис. — «Ты сейчас все равно дурака валяешь, вот и думай, что к чему. А мне еще кабак на тему институтского агента протралить надо». — Он направился к стойке, за которой по?прежнему ловко колдовал над напитками и закусками хозяин заведения.
Груда монет, вываленная моим другом перед ним на стойку, заставила седовласого крепыша расплыться в улыбке и начать благодарно кланяться. Судя по тому, что ни одной золотой монеты на стойке не было, все то, чем расплачивался д'Орбиньяк, предназначалось для этой же самой цели, но явно не им.
— Слушай, шеф! — отвлекая хозяина от пересчитывания шиллингов и пенсов, лениво протянул Рейнар. — Нам тут один дружаня встречку назначил, да шо?то я его здесь не вижу. Может, он чего передавал для нас? Ты его наверняка знать должен. Артуром его кличут. А фамилия — Грегори.
— А! Ну как же! — закивал трактирщик, не сводя глаз с тусклых, но все же дорогих его сердцу кругляшей. — Передавал! Так это вы, значит?
— А шо, типа, сомнения имеются, мандат показать надо?
— Как в аббатстве полночь пробьет, — понижая голос, заговорил кабатчик, — приходите к вязу.
— К тому, где дупло? — уточнил шевалье д'Орбиньяк.
— Именно так, — заговорщицки шепнул хозяин заведения. — Там вас будут ждать.
— Спасибо, шеф, помог! — Рейнар поднял вверх большой палец.
— Не стоит благодарности, — продолжая подсчеты, отозвался владелец «Дупла сороки».
Ужинают в Тауэре поздно. С тех пор как неугомонный Рейли потрудился внести коррективы в обычное расписание дня, вечерняя трапеза переместилась на то время, когда обычные честные лондонцы, экономя свечи и лампадное масло, уже предпочитали смотреть цветные сны или же, на худой конец, просто обременять собою продавленные тюфяки. Представляю, каково было почтенным олдерменам в неведении трястись от страха, ожидая решения своей участи, а затем вдруг получить настоятельное приглашение непререкаемого хозяина Тауэра разделить с ним скромный вечерний сухарь.
В отличие от обеда, ужин у нас, англичан, довольно скромен. Обычно здесь не встретишь того обилия блюд, в основном мясных, которые подаются днем. Легкие закуски, крепкие ликеры, засахаренные фрукты и высоко ценимый чай, привезенный из?за тридевять земель, — вот все, чем баловали себя англичане на сон грядущий. Однако для цеховых старшин у Рейли было заготовлено изысканное угощение. Правда, к еде сие «блюдо» относилось весьма условно. Скорее это была пища для умов, которых, как я имел возможность убедиться, почтенные городские советники были вовсе не лишены.
Кроме разодетых, как для приема, послов королевы?матери и «дорого друга» Шарля де Бурбона, к ужину был приглашен адмирал де Корвовеккьо при полном параде с крестом Сантьяго на груди и личным драгоманом, ловившем каждое его слово. По приказу лорда?протектора виски, подливаемое в кубок испанскому флотоводцу, лилось практически нескончаемым потоком. За непрерывность этого процесса отвечал специальный мундшенк, приставленный за спиной адмирала. Мореход пил, быстро пьянея от непривычно крепкого напитка, все более теряя контроль над собой и, как следствие, обильно посыпая головы присутствующих отборными ругательствами и угрозами.
Смысл речи сводился в основном к тому, что неисчислимая армада не сегодня?завтра появится у берегов Англии, чтобы высадить на ее землях самых лучших в мире солдат, и что всем присутствующим здесь придется целовать туфли величайшему из королей всех времен, и прочее, прочее в том же духе.