— Мой Кап… — Лис осекся и бросил взгляд на Мано, — в смысле, мой принц! Я тут думаю, несолидно как?то иностранных гостей встречать с пустыми руками! Может, зашлем им презент на недолгую и недобрую память?
— Что ты имеешь в виду? — Я повернулся к напарнику.
— Единственное в сезоне представление: журавль?убийца! Все близко знакомые отправляются на прогулку в царство дедушки Нептуна абсолютно бесплатно!
— А конкретнее?
— Пожалуйста, конкретнее! — Лис сделал милостивый жест рукой. — Открываю карты. Тут к крайнему столбу, ну, в смысле, мачте, такая длинная палка наискось приделана.
— Рея под латинский парус! — чуть досадливо поправил я друга.
Когда в критической ситуации он начинал разводить словеса, порой это становилось абсолютно нестерпимо. Правда, к чему кривить душой, зачастую в таких случаях он предлагал весьма дельные вещи.
— Ну, типа того! — кивнул д'Орбиньяк. — Но по мне, хоть под латинский якорь, роли это не играет. У нас такую байду над колодцами ставят, шоб ведра вытаскивать.
Последние слова Лис произнес на английском, не желая, должно быть, сообщать шевалье де Батцу, как своему «земляку», секреты прогрессивных технологий колодцестроения.
— Так ежели на этого журавля вместо ведра привязать бочку с порохом, пришпандёрить к ней штуки три алебарды, ну и с размаху зафигачить испанцам этот сувенир в корму. Оно ж войдет, шо та вилка в жареного поросенка, а дальше — с пламенным приветом от нашего стола вашему столу! Че зазря порох жечь?! Уж лучше пусть они взрываются, чем мы!
— Недурно придумано! — кивнул я. — А если кто?нибудь решит пальнуть в бочку, пока она будет висеть на нок?рее?!
— Это, в смысле, наверху, что ли? — уточнил Лис.
— Ну да.
— Во?первых, — д'Орбиньяк поднял указательный палец, — ежели испанцы полезут на абордаж, им будет куда смотреть и без нашего журавля. Во?вторых, ежели они увидят там привязанный бочонок, то вряд ли решат, шо мы там храним пороховую заначку. А в?третьих, ежели какая падла таки разрядит туда свой мушкет, у нас появится реальный шанс спросить у Всевышнего, на хрена он это допустил?!
— Ценное замечание! — криво усмехнулся я. — Ну да ладно! Капитан, распорядитесь выделить все необходимое — пороха не меньше ста фунтов. Отрядите людей, чтобы те затащили бочонок на бизань?мачту и по команде могли быстро повернуть рею.
— Будет исполнено, милорд! — сухо кивнул шкипер.
— Мано! Ты командуешь эскортом. Занимайте шканцы и убивайте всех, кто попытается пробраться на корму.
— Мано! Ты командуешь эскортом. Занимайте шканцы и убивайте всех, кто попытается пробраться на корму. Я буду охранять дам. Ваше величество, Олуэн! Постарайтесь как можно скорее разделаться с узелками. Преподобный отче, помяните нас в своих молитвах! Надеюсь, все же Господь прислушается к вашим словам больше, чем к молениям испанцев. Ну что же, господа, если бой неизбежен — тушите фонари, готовьтесь к абордажу!
* * *
Корабли неуклонно сближались, точно намереваясь зажать неуемные волны Северного моря в тисках своих бортов. Потешаясь над этой тщеславной затеей, океан, подобно заправскому жонглеру, подбрасывал на крутых валах оба жалких суденышка и только что не перебрасывал их из руки в руку. На том спасибо.
Несомненно, абордаж в таких условиях был абсолютным безумием. Хотя разгулявшийся шторм явно начинал слабеть, его сил вполне бы хватило, чтобы обратить единым мигом оба кораблика в скопище плавающих по бурным волнам обломков. То наш борт вздымался над испанским, то испанский над нашим. И с той, и с другой стороны лица готовых к скорой кровавой схватке людей были одинаково напряжены и угрюмы. Похоже, человек, командовавший галеоном «Санта?Тринидад», крепко не дружил с головой и не слишком заботился о продолжительности собственной и чьей бы то ни было жизни. Однако разве это повод, чтобы спускать перед ним флаг?!
Лис возлежал на мокром бревне реи, обхватив ее коленями и рукой. Сооруженная им обвязка гарантировала от падения за борт, однако наблюдаемые им и мною с его помощью виды Нептунового буйства заставляли не только цепляться ногтями в дерево, но и жалеть, что ты не короед и не можешь спрятаться в глубине древесины, чтобы не видеть этого ужаса.
— «Дети!» — вещал на канале закрытой связи Лис, глядя на закрепленную перед ним стофунтовую пороховую бочку, как на нечто милое и в данной ситуации до боли в сердце родное. — «Господи! Шо ж я не помер вчера?! Сейчас вы узнаете всю страшную правду о злополучной судьбе несчастной Золушки!» Рея со скрипом ходила вверх?вниз, и при каждом ее движении привязанный бочонок пытался сползти по гладкой поверхности и, вырвавшись из пут, смести хитроумного изобретателя секретного оружия. Я старался не глядеть на мир глазами своего напарника, хотя, пожалуй, в этом было что?то малодушное, и со смешанным чувством взирал на приближающийся галеон. Одна часть моего сердца желала хоть на мгновение отдалить миг начала безжалостной звериной схватки, другая же, наоборот, торопила секунду абордажа, поскольку хлипкая конструкция, сооруженная на рю?биза?ни, могла так выдержать еще не более нескольких минут.
— «Я тут себе, на хрен, все поотбиваю!» — страдал на канале связи д'Орбиньяк. — «А шо не отобью — то, на фиг, отсыреет! И все ж ради чего — ради общественной, блин, пользы! Почти шо попусту!» Это было нервное. Впрочем, как и та страшная сказка, которую он мне зачем?то рассказывал.