Ночь перед выходом из Темзы в море капитан «Вепря» счел благоразумным провести на якоре в устье реки. Но перед тем как утренний бриз наполнил его паруса, на борт корабля поднялся едва?едва догнавший корабль гонец лорда?протектора с запечатанным алым воском пакетом, на котором четко виднелись волнистые перевязи герба Рейли. Гонец слабо изъяснялся на английском, зато прекрасно владел испанским и неплохо фламандским наречием. Правда, глаза у него были редкого для испанцев зеленого цвета, и переносица недвусмысленно свидетельствовала о силе перенесенных долговязым идальго жизненных бурь. Но почему бы нет?!
Скользнув внимательным взглядом по ровным строчкам приказа его милости лорда?протектора, вышедшим из?под виртуозного пера Аргура Грегори, вернее, с нынешнего дня — сэра Артура Грегори, старый корсар удивленно пожал плечами и приказал спустить трап. Догнавший его приказ со всей категоричностью, свойственной Рейли, опровергал данный им же ранее. Но не дело подчиненного обсуждать приказы начальника.
Спустя несколько минут рыбачий гакбот подвалил к борту каравеллы, и на палубу «Вепря» начали подниматься указанные в доставленном послании «секретные пассажиры».
— Дьявольщина! — Старый хозяин посудины нахмурился, глядя на Олуэн, при помощи Мано осторожно ступающую на выскобленные доски палубного пастила. — Женщина на моем корабле?! Да такого сроду не бывало!!! Что там вообразил себе этот выскочка?! — Кулаки просоленного морского волка сжались и поднялись на уровень груди, точно он собирался ринуться в драку. — А это что такое?! Еще одна?!! Да клянусь Христовым исподним — не бывать этому!
Тут ветер, проснувшийся на заре и примчавшийся, чтобы надуть паруса каравеллы, шаловливо сорвал капюшон с головы спутницы Олуэн, поднимающейся на борт… Огненно?рыжие кудри разметались на резком ветру, точно пламя над палубой.
— Да это же… — Капитан ткнул пальцем в ее величество, точно в шута посреди ярмарочного балагана.
— Брателла! — переходя, должно быть, на итальянский, очень проникновенно заговорил шевалье д'Орбиньяк, чуть приоткрывая плащ стволом припрятанного под ним пистоля. — А шо касательно теток на борту — так у меня ж на это дело есть именная бумажка. Сугубо приватно, шоб нихто не видел.
Сугубо приватно, шоб нихто не видел. Идем?ка, брателла, в каюту, а то ж, неровен час, просквозишься насквозь.
Корсар, привыкший трезво взвешивать «за» и «против», беглым взглядом окинул корабль. Бодрствующая вахта, в случае заварухи, быть может, и успела бы поднять тревогу до собственной гибели, но отчаянного судовладельца это бы уже вряд ли спасло. Столь дотошная преданность хозяину не входила ни в число достоинств, ни в число недостатков ловца ускользающей добычи.
— Сколько? — правильно оценивая строящихся на шкафуте гугенотов моего эскорта, проговорил он, смиряясь с происходящим.
— О! — широко улыбнулся ему лжеиспанец, моментально теряя иберийский акцент. — Речь не мальчика, но мужа, так шо появляется реальный шанс на встречу с женой! Давай, приятель, не томи гостей — зови за стол. Там и почирикаем об шо и сколько.
Спустя считанные минуты корабль флота ее величества «Вепрь Уэльса», пока что единственный в этом флоте, вышел в английский пролив, держа курс на Кале.
* * *
Узкая полоска воды отделяет европейский континент от его отрезанной краюхи, именуемой Британией. В хорошую погоду в наши времена иные смельчаки решаются преодолеть его вплавь. И не просто решаются, а преодолевают. Однако сегодня этот сумасбродный подвиг им вряд ли бы удался. Ветер, резвый уже поутру, к полудню взял разбег, и обросшие белыми гривами волны, точно охотничьи псы на спину дикого зверя, бросались на улепетывающего «Вепря», стараясь вцепиться в палубу и вырвать из нее кусок. Вынужденные укрыться в единственной пристойной каюте в кормовой надстройке, мы с неослабевающим вниманием слушали байки Лиса, стараясь не отвлекаться на весьма чувствительную качку и грохот волн о борта каравеллы.
— Я представляю себе, какая нездешняя лыба была поверх лица Рейли, когда он бросился искать меня в Бейнарде. Я ж, типа, со стражником своим посидел, кости раскинул, один?другой пирожок ему скормил — тут вокруг него тени забытых предков и закружили! Играть с ним стало не в тему! Ну, я, шоб ему кайф не ломать, под мышки его зацепил, из упокоев своих выволок, прибрал все, двери закрыл, ключики ему обратно прицепил и тышком?нышком — на волю, в пампасы! Ну, типа, в вересковые пустоши по?вашему. Так шо вроде как все заперто, стражник, небось, божится, шо глаз не смыкал, а Главный Корнеплодарь Англии расточился, мэм, ну шо ваша мамаша! Шесть ей футов под кормой…
Жизнерадостный треп неунывающего «гасконца», конечно, немного отвлекал собравшихся от творящегося за иллюминаторами безобразия, но в целом не имел успеха. Даже фривольные замечания Сергея по поводу весьма деятельного призрака Анны Болейн не смогли отвлечь здравствующую королеву от тяжких размышлений. Ей, по ее мнению, следовало бежать в Нидерланды, где все еще находился английский экспедиционный корпус, посланный на помощь Вильгельму Оранскому. Я же настаивал на высадке в Кале. Того же мнения был и пан Михал Черновский, утверждавший, что все готово к приему Елизаветы и стоит ей ступить на землю старой английской колонии, как та без единого выстрела присягнет заморской королеве. А дальше уж была моя партия. Как бы то ни было, данное Рейли обещание добиться союза с Францией висело надо мной, как дамоклов меч. И если нынче, по доброй английской традиции[36], мы не отправимся кормить рыб в Па?де?Кале, то в «отчизне» мне еще предстояла ласково?куртуазная бойня с Черной вдовой и выяснение отношений с братцем?близнецом, вряд ли успевшим по мне соскучиться.