— «Оба?на! Что, и тебя сегодня глючило? А я думал, это только меня после ерша перемкнуло! Прикидываешь: сплю, никого не трогаю. Слышу — кто?то над ухом шасть?шасть. Глаз приоткрыл — сидит на койке голый мужик — рваный, шо из?под газонокосилки! Ну, подумал, шо он того… Ну, сам понимаешь! Навернул подушкой. Так прикидываешь… От нее только перья полетели — точно граната рванула. Но крендель этот, не будь дурак, в стену уперся и растаял, шо то эскимо! Даже палочки не оставил!»
— «Ты не уточнил, кто это был?» — поспешил спросить я, удивленный засильем призраков в стенах Тауэра.
— «Ага! Глупый его нюхал.
Щас все брошу — стану у голых рваных мужиков визитные карточки спрашивать. Да он вообще токо стонал и шо?то на итальянском про Филадельфию спрашивал. Ты, часом, не знаешь, шо у них там в Филадельфии за непруха такая, шо ихний жмур аж сюда приперся?!»
— «Лис, постарайся вспомнить — призрак называл имя Филаделъф?»
— « Ну а я шо говорю?»
— «Не важно. А что именно он рассказывал?»
— «Капитан, постыдись! Если бы ты вчера выпил столько, сколько я, я бы тебе таких глупых вопросов не задавал! А в чем, собственно, проблема?»
— «Затрудняюсь тебе ответить», — нехотя сознался я. — «Но, согласись, если два призрака, находящиеся в весьма плачевном состоянии, в один голос поминают некого Филадельфа, то это что?то да значит!»
— «Может это палач, который их закатував?» — немедля выдвинул смелую версию д'Орбиньяк. — «Вот они его и клянут со страшной нечеловеческой силой!»
— «Нет, вряд ли», — усомнился я. — «Во?первых, уж не знаю, кто там был сегодня у тебя, а меня осчастливила своим визитом несравненная при жизни леди Анна Болейн».
— «Не, ну это какая?то дискриминация!» — не замедлил возмутиться Лис. — «Почему даже здесь тебе достаются прекрасные бабы, а мне — драные мужики! Будешь с ней общаться в следующий раз, скажи, пусть для меня подружку прихватит!»
— «Угомонись, Сергей!» — досадливо оборвал я не в меру развеселившегося друга. — «Не забывай, все они приняли мученическую смерть!»
— «А мы пока нет», — парировал Лис. — «И не надо ускорять процесс. В горле сдержите стоны!» Спорить с ним было бессмысленно, а потому я пропустил мимо ушей его слова и продолжал:
— «Так вот, Анну Болейн казнил специальный палач, выписанный из Франции. Стало быть, непосредственно к расправе Филадельф отношения не имеет».
— «Из чего это следует?»
— «По моим сведениям, нашего таинственного незнакомца следовало бы называть лорд Эгмот. Он англичанин, а кроме того, лорд. И потому уж никак не палач. И поскольку одна весьма прелестная особа именует его дядюшкой Филадельфом, приводя в свидетели своего кулинарного искусства, то получается, что он жив, вероятно, здоров и, несомненно, проживает в Тауэре».
— «Охренительно!» — поздравил меня Лис. — «И шо это нам дает?»
— «Пока не знаю. Но вероятно, что?то в этом есть».
— «Или да, или нет, или может быть», — с сомнением вздохнул Рей нар. — «Эти дохлые, они, знаешь, такие затейники… Делать нечего, вот и тарахтят шо попало!»
— …и хотя в моих силах предложить вам не более трех сотен городской милиции, да сотни полторы ваших соотечественников?гугенотов, верю, что в руках столь опытного военачальника даже это крошечное войско станет неодолимой силой!
— «Защекочем гидру мирового терроризма в ее логове!» — цветисто, но довольно точно прокомментировал услышанное Лис.
* * *
Три сотни солдат городского ополчения, обещанные Рейли, на поверку оказались лишь семью десятками обряженных в кирасы цеховых подмастерьев, имеющих понятие о военном деле едва ли большее, чем я в варке пива и в выделке кожи. Выставленные мастерским произволом для несения военной службы, они глядели на чужестранного командира со смешанным чувством страха и угрюмой досады. Наверняка им уже виделось, как проклятый француз будет устилать их телами прогалины лесных чащоб, ожидая, когда в колчанах босоногих валлийских лучников закончатся стрелы.
Наверняка им уже виделось, как проклятый француз будет устилать их телами прогалины лесных чащоб, ожидая, когда в колчанах босоногих валлийских лучников закончатся стрелы.
Насколько я мог видеть, так думали не только они, но и цеховые старшины. Не имея мужества отказать в поддержке скорому на расправу лорду?протектору, все эти седельщики, перчаточники и прочие аптекари старательно подбирали в ряды моего войска тех, поминки по ком не будут чересчур печальны. Ловить с таким отрядом разбойничьи шайки, быть может, плохо организованные и слабо вооруженные, но все же за много поколений достигшие высокого искусства в своем ремесле, было чистейшей воды самоубийством.
То ли дело мои «соплеменники» гугеноты! Их действительно было чуть более полутораста человек — опаленных войной рубак, по большей части оказавшихся в Англии после захвата французами Кале. Многие из них сражались еще под командованием адмирала Колиньи и знали в лицо моего «братца». А потому были весьма удивлены, узрев Наваррца здесь, на острове, в тот час, когда сами отчаянные храбрецы намеревались вернуться на родину, чтобы стать под знамена славного короля Генриха IV. Понятное дело, мне пришлось произнести речь, чтобы хоть как?то объяснить этому траурному воинству и свое пребывание в туманном Альбионе, и наши ближайшие задачи.