— Ваши люди, Уолтер, могут сопровождать меня до Кале, — жестко бросал я в лицо лорду?протектору, решившему снабдить корабль ловчей командой. — Даже если бы я был замешан в том, в чем вы меня обвиняете, я бы обязательно предусмотрел условный знак, который следовало бы подать с палубы корабля. И уж конечно же, никакого сигнала подано не было бы! Но заявляю вам откровенно, как старому боевому товарищу и человеку, способному оценить мою откровенность: вы можете вернуть меня в Тауэр и забыть о поддержке Франции навсегда.
Мой брат — великий мастер компромисса. При условии прекращения поддержки Католической лиги, он пропустит войска через Францию, чтобы, сосредоточившись в Бретани, они могли обрушиться на вас в любой удобный момент. Филиппу II не придется гонять флот через клокочущее Аквитанское море, мимо рокового мыса Финитстер. Для перевозки войск через пролив ему вполне хватит купеческих галеонов Антверпена. Надеюсь, вы понимаете, насколько это реально, и понимаете, что марш по цветущей Франции — совсем не то же самое, что мучительный переход через заснеженные альпийские перевалы. Армия Фарнезе сможет высадиться на южном или восточном побережье, где пожелает, уже через месяц. Если, конечно, их не задержит отлаживание совместных действий с ирландскими повстанцами.
Рейли молчал стиснув зубы, осознавая справедливость моих слов. Его время диктовать условия прошло, и сейчас он явно пытался понять, в какой момент блистательной партии захлопнулась подстроенная «старыми приятелями» западня. Он по?прежнему оставался игроком до мозга костей, а стало быть, считать игру законченной было крайне неосмотрительно. Тактический успех — еще не победа!
— Это, — между тем продолжал я, любуясь произведенным эффектом, — в случае, если я задержусь у вас в гостях. Вы же понимаете: бежал ли шевалье д'Орбиньяк вместе с Елизаветой или же без нее, поймать его все равно не удастся! А следовательно, через неделю уже вся Франция в один голос будет твердить о неприкрытом пиратстве английского лорда?протектора, удерживающего в плену французского дофина. Как разукрасит ваши подвиги Рейнар — боюсь даже предположить! Но могу сказать по собственному опыту: не удивляйтесь, если параллельно с испанским десантом на берег высадится и французский.
— Если же я отправлюсь в Кале под конвоем, — я поморщился, выговаривая эту фразу, — даю слово дворянина, слово принца крови: я велю обезглавить всех, кого вы ко мне приставите, без разбора, едва моя нога коснется земли Франции. Что будет дальше, думаю, объяснять нет нужды! Можете попробовать убить меня, но сейчас вы при шпаге — я при шпаге, так что в эту игру можно играть вдвоем.
— К чему мне вас убивать, сир! — мрачно сверкнув исподлобья глазами, сладкогласно проговорил Рейли. — Мы с вами всегда прекрасно понимали друг друга!
Тонкие изящные пальцы лорда?протектора нежно поглаживали рукоять шпаги, точно шейку ласкового котенка.
— Конечно, дьяволовы рога, мне будет крайне огорчительно узнать о смерти моих людей, но, думаю, и вас не обрадует известие о том, что некий монах?бенедиктинец казнен на Тайберне ужасной мучительной смертью.
— О да, Уолтер, вы правы! Я буду рыдать, убиваться, рвать на себе волосы! Возможно, даже перейду в католичество. Но вот беда: среди тех, кто в скором будущем, по вашему замыслу, должен провозгласить королем Уолтера I, сына Марии Тюдор и Филиппа II, мужа, как я полагаю, Марии Стюарт, изряднейшее количество как тайных, так и явных католиков. Пока что они стоят за вас, ибо вы не делаете разницы между англиканцами и приверженцами римского епископа, предпочитая видеть англичан не святошами, но добрыми подданными. Вряд ли казнь смиренного и благочестивого монаха, — со слезой в голосе произнес я, стараясь не глядеть в глаза собеседника, — добавит вам популярности. А толпы католиков между тем переметнутся к Невиллу. И все из?за того, что вы желаете воспользоваться мной в качестве сыра в пресловутой мышеловке. Уверяю вас, из этого начинания ничего не выйдет!
* * *
Судно, на котором по морским законам следовало поднять вымпел наследника французского престола, вышло в море на рассвете. По сути, оно мало подходило для такой высокой миссии, как официальное посольство. Тридцатипятиярдовая северная каравелла с десятком небольших пушек — вот все, что смог предоставить Рейли в мое распоряжение.
По сути, оно мало подходило для такой высокой миссии, как официальное посольство. Тридцатипятиярдовая северная каравелла с десятком небольших пушек — вот все, что смог предоставить Рейли в мое распоряжение. Лишь гордое название «Вепрь Уэльса», данное утлому суденышку при спуске на воду лет двадцать назад, хоть как?то соответствовало миссии войти в историю этого мира. Понятное дело, после состоявшейся между мной и Рейли словесной дуэли рассчитывать на его доброе отношение не приходилось. Но тут уж ничего не попишешь! Капитан «Вепря», судя по всему, он же хозяин судна, также бороздивший моря в поисках добычи, получил от лорда?протектора Британии приказ никого не принимать на борт, что было доведено до моего сведения, едва лишь я с братом Адриеном ступил на палубу корабля.
С нами отправлялось и два десятка гугенотов Адмиральской своры — охрана посольства во время путешествия по занятому испанцами проливу и… немалое подспорье в задуманном нами деле. Поскольку приказы приказами, а я бы не преминул на всякий случай подстраховаться и завербовал двух?трех человек среди экипажа с поручением в удобный момент испортить непрошеным гостям впечатление от морской прогулки. А если бы об этом позаботился я, то, вероятно, и Рейли не забыл о такой предосторожности. Конечно, наемники могли оказаться и среди французских гугенотов. Но здесь шанс был меньше. К тому же с этими людьми мне уже пришлось сражаться плечом к плечу, а это что?то да значит. Хотя, как показывал пример с Уолтером, порой не слишком много.