Неудобно, решил Кромин, вовсе не участвовать в разговоре. Приличия требуют…
— Если не секрет — каково наше расписание на этот день и ближайшие последующие?
— Разве это может быть секретом? После завтрака вы покажетесь врачам…
— Наше здоровье вызывает сомнения?
— Ни в коем случае.
Однако для усвоения знаний по нашей методике организм должен быть приведен в определённое состояние: его восприимчивость, концентрация внимания, открытость памяти… Медики просто помогут вам обрести нужную форму.
Изольд, видимо, не любил врачей; во всяком случае, легкая гримаса, возникшая на его лице, позволяла сделать такой вывод. Она не осталась незамеченной.
— Не волнуйтесь: практически это не связано ни с какими грубыми вмешательствами… Да вот я сам могу послужить живым примером: перед тем как перенять знания у вашего коллеги, я общался с теми же самыми врачами, которые примут вас, и, как видите, нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти, да и физическое моё состояние не оставляет, как говорится, желать лучшего…
Это Кромин мог бы подтвердить — если бы возникли сомнения.
— Итак, врачи; а затем? — спросил он.
— Несколько часов вы будете совершенно свободны: разумно будет, если вы используете время, чтобы прогуляться по окрестностям — потом у вас может просто не остаться времени для этого, ваша научно-техническая программа весьма насыщена. Мы предлагали несколько растянуть её во времени, но ваша сторона не согласилась: видимо, на Терре очень нужны вы — или наши технологии. Так что вам придётся работать в поте лица.
— Наверное, у вас накопился немалый опыт по передаче технологий? Ведь во многих областях Наюгира является лидером.
(Вопрос был с двойным дном: известно было, что Наюгира практически не передавала своих технологий никому; Терра была едва ли не первой.)
— Ну, Федерация Гра тоже претендует на приоритеты — хотя… Но это, кстати сказать, неважно. Мы достаточно богаты, чтобы не торговать нашими технологиями — как и техникой. Так что ваш мир в этом отношении является, могу смело сказать, привилегированным. Хотя вряд ли вы сейчас можете оценить это в полной мере.
— Нет, отчего же, — не согласился Кромин. — Мы весьма в этом заинтересованы — можете судить хотя бы по быстроте, с какой нас направили сюда. Мне только не совсем ясно: почему?
— Почему — что?
— Почему именно нашему миру предоставлено такое преимущество?
Ректор усмехнулся.
— Ну… решение было принято не сразу. Были и противники такого предпочтения. Но сторонников оказалось больше. Почему? Мы внимательно изучили вашу историю — и нашли в ней много общего с нашим собственным прошлым. Правда, с определённого времени развитие у вас и у нас пошло по разным путям; но вы ещё можете вернуться к тому перекрёстку и выбрать другой путь. Для этого вы должны быть намного сильнее, чем сейчас. Таков ответ на ваш вопрос в самом общем виде. Вы удовлетворены?
Кромин не был до конца удовлетворён. Но подумал, что сейчас не время погружаться в исторические изыскания.
— Да, благодарю вас.
Преподаватели тем временем закончили завтрак. Они одновременно поднялись, отошли на четыре шага, остановились.
— Встаньте и вы, — негромко подсказал ректор. — Это очень важно. Ритуал прощания…
И поднялся сам. Кромин с Изольдом последовали его примеру.
Преподаватели разом, словно солдаты по команде, повернулись к ним. И низко, в пояс, поклонились.
— Вы тоже… — Это было сказано едва слышно.
И склонился сам. Терране повторили движение за ним — хотя и не так синхронно, как сделали это двое наюгиров.
Преподаватели разом, словно солдаты по команде, повернулись к ним. И низко, в пояс, поклонились.
— Вы тоже… — Это было сказано едва слышно.
И склонился сам. Терране повторили движение за ним — хотя и не так синхронно, как сделали это двое наюгиров.
Распрямившись, преподаватели — опять-таки вместе — произнесли несколько слов на наюгире. Повернулись. И ушли.
Оставшиеся, по приглашению ректора, уселись снова: видимо, время, отведенное для завтрака, ещё не истекло. Похоже, что намеченного распорядка здесь, на Наюгире, придерживались строго.
— Итак, — спросил ректор, — есть ли у вас какие-нибудь вопросы? Мы располагаем некоторым временем.
— Наверное, мы ещё не раз будем затруднять вас вопросами — во время обучения, — сказал Изольд. — Но сейчас у меня слишком мало информации, чтобы о чём-то спрашивать.
— Мелочь, — проговорил Кромин, — но мне просто любопытно. Ведь наш коллега профессор Горбик знал ваш язык, — вроде бы знал, он, во всяком случае, считал, что знает, — а когда вы впервые посетили нас в карантине, вы, по-моему, никак не могли понять друг друга. Это и на самом деле было так?
— Это своего рода недоразумение, — ответил ректор с готовностью. — Он изучал наш язык, как я догадываюсь, только по письменным источникам. И произносил так, как написано. Наш же язык исторически преобразовывался так, что произношение не раз менялось, орфография же оставалась прежней. Если угодно, тоже традиция. Да вам, наверное, и ранее приходилось сталкиваться с такими явлениями: пишется одно, говорится другое.
— Да, и у нас на Терре бывало такое, — согласился Изольд.