Ястреб почувствовал, как сердце непроизвольно перешло в другой режим работы — деловой.
— Согласен. Время и место?
— За вами заедут через… пятнадцать минут. Вы будете один.
— Ну да, — усмехнулся Ястреб понимающе. — И без оружия, разумеется. Я правильно понял?
— Я не ставлю ненужных условий; можете взять с собой даже стратегическую ракету, только она вам не понадобится: вам, повторяю, не будет угрожать никто и ничто.
— И без оружия, разумеется. Я правильно понял?
— Я не ставлю ненужных условий; можете взять с собой даже стратегическую ракету, только она вам не понадобится: вам, повторяю, не будет угрожать никто и ничто.
— Хорошо. Где я — вы, видимо, знаете. Итак, через пятнадцать минут…
— Теперь уже через двенадцать.
— Предложение принято.
— Жду с нетерпением.
8
Ястреб загонял в память под давлением, чтобы уж не забыть никогда:
«Рост — сто семьдесят пять. Телосложение хрупкое. Худощавый. Волосы чёрные, зачёсаны назад, приглажены. Гладко выбрит, или вообще растительность на лице выведена. Уши небольшие, правильной формы, прижаты к черепу. Брови горизонтальные, сросшиеся у переносицы. Нос небольшой, узкий, спинка вогнута (возможно, в прошлом перелом). Глаза большие, чёрные, чуть навыкате, взгляд уверенный: сознание превосходства. Рот маленький, губы узкие, изгиба почти нет. Особых примет не видно. Лицо, в общем, легко запоминающееся, отличимое без усилий. Далее: жестикуляция — сдержанная, движения выверены. Речь гладкая, свободная, без слов-паразитов и пауз — речь хорошо образованного человека. Богатые интонации. При разговоре смотрит прямо в глаза. Часто откидывает голову, полуопустив веки…»
— Ну, что же? — прервал описываемый собеседник сам себя. — Закончили словесный портрет?
— Практически — да, — ответил Ястреб, не улыбаясь.
— Зря потратили время. Моих фотографий — целые альбомы в каждом полицейском участке, есть и живописные портреты неплохих, должен сказать, мастеров — один из них в Президентской галерее, кстати. Мой дар. Так или иначе, я продолжу. Думаю, вы уже поняли: страхи, которыми с вами, без сомнения, поделился уважаемый Глава нашего государства, существуют лишь в его воображении. Меня не нужно разыскивать: я здесь, перед вами, и если имеются хоть какие-то законные основания для того, чтобы задержать меня, — пожалуйста, вот телефон, номера соответствующих служб вам известны, не так ли? Далее: я намерен — с вашего позволения, разумеется — передать вам расписание моих действий на ближайший месяц; на более продолжительные сроки я не планирую. Обладая этим документом, вы сможете контролировать все мои передвижения — и даже, если угодно, сопутствовать мне; разумеется, я не обещаю посвящать вас во все подробности моих дел, промышленные и коммерческие тайны останутся тайнами, не взыщите. Согласитесь, однако, что в такой ситуации мне было бы чрезвычайно трудно, я бы даже сказал — невозможно исчезнуть с планеты, чтобы совершить то, в чём меня подозревают, и что, скажу вам откровенно, мне вовсе не по силам: уничтожить планету, на которой мы с вами сейчас находимся и предполагаем оставаться и в дальнейшем. Так вот, если вы хоть на минуту всерьёз задумаетесь над сказанным мною…
Ястреб, однако, в эти мгновения думал совершенно о другом. Выставив хорошую защиту (лучшую из всех, какими он обладал), он, всем своим обликом выражая уважительное внимание, настроился, наконец, на церебральные поля Смоляра и сейчас закончил их анализировать. То же произошло и с тонкими полями собеседника. Теперь оставалось лишь произвести подсадку.
— …Должен сказать — вы убедили меня если не на сто, то уж на девяносто пять процентов определённо, — одновременно отвечал он собеседнику. — И опасения Президента сейчас не кажутся мне совершенно обоснованными. Конечно же, я крайне благодарен вам за предоставление плана ваших ближайших передвижений и встреч…
— Вы возьмёте его, не так ли?
— Было бы бестактно не воспользоваться вашей любезностью.
— О, я думаю, вы уже поняли: при этом я преследую и свою выгоду. А именно: мне представится прекрасная возможность разобраться в способах, какими вы будете меня контролировать. Ведь если они окажутся обычной полицейской методикой — наружное наблюдение, прослушивание, жучки и тому подобное, — я просто начну думать о вас хуже, чем думаю сейчас, и тогда, возможно, захочу пересмотреть наше соглашение. Вы меня поняли?
— Да, конечно же.
— Это меня бесконечно радует.
— Благодарю вас. Могу ответить лишь тем же самым.
За этим последовали поклоны и улыбки. И обратный путь — сперва в сопровождении двоих непонятно кого: на типичных телохранителей они не очень походили, но и на домашнюю прислугу — тоже; скорее всего их можно было бы принять за ассистентов профессора. Зато водитель лимузина, доставлявшего Ястреба обратно в контору «Прозрачного мира», был похож именно на шофёра и ни на кого больше. «И на том спасибо, — подумал Ястреб, глядя на него. — Так или иначе, главное я сделал: подсадку произвёл. Пусть теперь Смоляр разбирается, какими такими способами мы будем его контролировать…»
9
— И ты ему поверил? — фыркнул Младой. Каждое слово шефа просто щетинилось иглами сарказма.