Переглянувшись, все трое двинулись к выходу. Наюгир, однако, повернувшись к остальным двум, раскинул руки широко, как бы преграждая путь, и произнёс что-то, забыв, — или делая вид, что забыл — что издаваемые им звуки для гостей так и остаются поистине звуком пустым. Однако и жестов было достаточно, чтобы понять: приглашение покинуть карантин относилось к одному лишь Горбику, прочим же следовало остаться здесь и ещё подождать — неизвестно, чего. Правда, у них на этот день никаких дел предусмотрено не было — в отличие от Горбика: видимо, потребность в овладении терраной, языком мира, приславшего сюда трёх специалистов, была тут настолько велика, что профессора сразу же включили в работу. Их же задача была противоположной: обучиться под руководством здешних преподавателей наюгире и увезти это знание домой. Известно, что без языка нет общения, а без общения невозможны никакие отношения между странами — кроме разве что войн. Но воевать никто вроде бы не собирался: все известные людям миры были не менее цивилизованы, чем сама Терра, иными словами — хотя бы наполовину от желаемого.
Прежде чем выйти, наюгир подал знак другому сопровождающему, и вторая сумка была незамедлительно поднесена и поставлена перед остающимися. Белорубашечный указал на неё пальцем, взмахнул руками, словно что-то на себя надевая, потом поднёс палец к большой круглой кнопке рядом с дверью. Кромин кивнул и повторил те же движения — в знак того, что всё понял. Наюгир улыбнулся.
В дверях Горбик остановился на миг, обернулся и помахал своим коллегам рукой.
Они ответили ему тем же.
Когда дверь, приглушённо прошелестев, опустилась за ушедшими, оставшиеся ещё с минуту глядели им вслед. Они вдруг почувствовали себя странно расслабленными, исчезло желание что-то делать, двигаться, разговаривать. Изольд даже зевнул — сладко, протяжно.
— Ну, ну, — проговорил Кромин, преодолевая лень. — Что-то с нами этакое происходит?
— Последствия перелёта, вероятно, — предположил Изольд.
— Наверное. Ладно, отдыхать будем ночью — если только их ритмы совпадают с нашими. Увидим. А пока — давай-ка распотрошим этот узел. Нелепые одеяния какие-то, а?
— Традиции обогащают жизнь, — сказал Изольд наставительно.
— Это смотря какие. Как это у них нажимается? Ага…
Сумка послушно распахнулась.
— Нет, это не то. Видно, мы на профессоров у них не тянем.
— Нет, это не то. Видно, мы на профессоров у них не тянем.
— Ничего удивительного, — согласился Изольд, расправляя вынутую из сумки одёжку. — Он же приехал, чтобы обучать, а мы — учиться. Так что мы тут — всего лишь студенты.
— Угу. Давай-ка облачимся — думаю, этого они от нас и ждут.
Он принялся стаскивать с себя корабельный комбинезон. Остался в одном белье.
— А вдруг зайдёт какая-нибудь местная дама?
— Ну и пусть дама; нам вроде бы стесняться нечего, у нас всё на месте и в исправности…
Изольд поморщился. Он не любил разговоров на игривые темы.
Кромин натянул тугие штаны, вынул из сумки рубашки, одну бросил Изольду.
— Наряжайся, коллега.
— Не люблю красного цвета, — сказал Изольд. — Боюсь, со вкусом у них не всё в порядке.
— Пусть это будет самым большим разногласием. — Кромин надел безрукавку, оглянулся в поисках зеркала; его не оказалось. — Ну, как я на твой взгляд?
— Ты ослепителен, — сказал Изольд серьёзно. — На погибель местным красавицам.
— Если только язык жестов у них такой же, как у нас. Как полагаешь — долго нам придётся осваивать их мову?
— В бытовом плане — думаю, овладеем быстро. Наверняка же у них есть какие-нибудь методики ускоренного обучения. Ну, а если говорить о тонкостях — жизни не хватит. Мы и своим родным не владеем во всём его великолепии. — Изольд переодевался, с опаской поглядывая на дверь: он был человеком стеснительным. — Брюки тесноваты, по-моему.
— Ничего, растянутся. Мне тоже так сперва показалось, но вроде нигде не давят.
— Да, похоже. — Изольд окинул Кромина взглядом. — А что это у тебя там такое?
Кромин в это время пристраивал что-то у себя под новой рубашкой. Какую-то плоскую коробочку, которую он извлёк из нагрудного кармана комбинезона.
— Да так — мелочи жизни. Пригодится для занятий.
— Диктофон? А я вот не догадался.
— Ничего: наверняка обеспечат. Ну, готов?
— Наше оставим здесь?
Кромин секунду подумал:
— Имущество казённое, не станем им разбрасываться.
Изольд затолкал комбинезоны в сумку, закрыл её, поднял. Кромин подошёл к двери, нажал большую кнопку и целую секунду не отпускал. Возможно, он жал бы на неё и дольше, но дверь взлетела именно через секунду, и двое в зелёных рубашках — но не те, что приходили с распорядителем, или кем он там был, — ступили на порог.
Повинуясь жесту, земляне вышли из карантинного помещения. Сразу же за дверью у Изольда вежливо, но настойчиво отобрали сумку.
— По-моему, нас грабят, — спокойно сказал Кромин. — У тебя там не осталось ничего компрометирующего?
— Что у меня могло быть такого?
— Мало ли: вдруг забыл презервативы?
Изольд, похоже, обиделся. Или обиделся бы — будь у него время на это. Но двигаться пришлось быстро, едва ли не бегом — по длинному коридору вперёд, туда, где за прозрачной дверью сиял солнечный день.