— Чего же ты испугалась, увидев меня?
— Ну, как ты не понимаешь! Во-первых, страшно, я думаю, должно быть, если приходят мёртвые. А если ты жив и Смоляр меня обманул — значит, ты продолжаешь работать у него и приехал, чтобы вернуть меня в его дом. Но… я не только испугалась. Сначала — да, но как только поняла, что ты и на самом деле жив, — очень обрадовалась. Потому что поняла: ну, живой ты мне зла не причинишь. Не захочешь, да и я не позволю.
— Ну да — с моей простой психикой и отсутствием сенсорных способностей где уж мне устоять перед тобою.
— А что — разве не так?
— Так, так. Всё так.
— Кося! Ты что — обиделся?
— Смертельно!
— Ну, прости.
— Нет, не так. Чтобы искупить вину, тебе придётся уйти отсюда. Не сию минуту. Но очень скоро.
— Куда?
— Ко мне домой.
— Постой, разве ты не у Смоляра живёшь, как раньше?
— Я переехал.
— Но он найдёт нас!
— С ним я разберусь сам. Не бойся. Верь мне.
— Почему-то верю даже больше, чем до сих пор. И согласна. Я всегда знала, что так всё и будет. Наверное, я счастлива? А ты? Иди ко мне… Скажи ещё раз, что любишь…
Господи, какая запиленная пластинка! Но каждый раз звучит, как впервые в жизни.
15
— Ну, как спалось вдали от мирских тревог?
Такими словами отец Исиэль встретил Ястреба, зашедшего поблагодарить за приют и попрощаться.
— Спасибо. Выспался чудесно. Как никогда.
— Верю, — сказал библиотекарь. — Хотя по глазам твоим и не скажешь. Смотри, Ястреб! Хотя ты птица и хищная, но и охотники ещё не перевелись на свете. И если только окажется, что ты её обидел… (Ястреб сделал большие глаза, монах лишь отмахнулся.) Да не изображай цирк, я за ней по пятам шёл до самой твоей двери — и ушёл не сразу. Не думай только, что если у неё отца нет, то и вступиться некому.
— По-моему, нескромно ты повёл себя, полковник.
— Ты ведь не у себя дома был. И не у неё. А в этих стенах я — в своём праве. Обязан знать обо всём, что происходит, — и делать выводы. Поэтому и хочу от тебя услышать: как мне это понимать? Как гусара на постое?
— Не ломай голову, — посоветовал Ястреб. — А лучше собери-ка Эриду в дорогу. Чтобы через пару дней она могла спокойно уехать.
— Пролей побольше света, сыскарь. Пока — темнишь.
— Да сколько угодно, можешь тёмные очки надеть, поберечь зрение. Я её увезу, понятно? Раз и навсегда.
— И где же ты собираешься её укрыть?
— Укрывать не стану. Будет она там же, где и я. Под моей крышей. У меня дома. В нашем с нею доме, понял? Или что-то неясно?
— Пока ещё многое. Первое: ты с нею не встречался, по моим расчётам, лет пятнадцать: из тех краёв съехал и больше не возникал. Или появлялся всё же — секретно, тёмными ночами?
— Тут ты прав. Можно сказать — в наших отношениях был перерыв.
— Всего лишь на полжизни, да? Тогда что же вчера вечером произошло? Отложенная любовь с первого взгляда? Сцена узнавания, как в классической драме?
— Полковник, — произнес Ястреб спокойно. — Над этими вопросами я и сам кручу мозгами до мозолей. И пока могу сказать только одно: не понимаю очень многого. Но фактов это не меняет. Пусть — отложенная с первого взгляда. А лучше спроси у неё: она с тобой откровенна. Хотя и тогда вряд ли поймёшь всё до конца, а если сообразишь — значит, тебе и надо быть главным розыскником, а не мне, и тебе — брать президентские заказы. Но вот тебе мой прогноз на ближайшее будущее: мы с ней будем вместе. Надолго. Может — навсегда, пока живы. В гусарах я не служил-с. Дав слово — держу его. А Эриде я его дал. Ещё вопросы?
— Да уж непременно. Ты сказал: вместе — надолго. Тут я должен вроде бы раскрыть вам обоим объятия, благословить и уронить скупую мужскую. Но это твоё «надолго» меня смущает, поскольку не только от нас с тобой оно зависит. Или, может быть, Смоляр тоже успел благословить вас? И пожелать счастья, как вот я желаю? Как с этим обстоит дело?
— Фу, — проронил Ястреб. — Смоляр, Смоляр… Ну, слышал я эту кликуху, не скрываю.
Но чего ты хочешь? Чтобы я ехал прямо в Центральную или же в Следственную, а то и в Пересыльную, и там испрашивал благословения в каждой камере? Возле каждой параши?
— До меня не доходило, чтобы Смоляр сменил адрес, переехал в одно из названных узилищ. Ты первым сообщаешь. За такую весть готов расцеловать. Но губы что-то суховаты и у тебя, и у меня.
— Теперь слушай сюда, — сказал Ястреб. — Смоляр ещё на воле, верно. И пока он не в браслетах, от него покоя не будет ни ей, ни мне, ни тебе — всё правильно. Но к той минуте, когда я её отсюда заберу, этот тип либо будет проживать по одному из адресов, что я назвал, либо же…
— Либо же приехать за Эридой будет больше некому, так? — закончил за Ястреба отец полковник.
— Угадал до половины. Либо же — если он не будет в тюрьме, значит, его просто нет вообще. Пожалуй, это было бы надёжнее.
— Не слишком ли круто — для тебя? Разве такой оборот входит в твоё задание?
— В официальное — нет. Но с этой ночи тут возник, сам понимаешь, мой личный, можно даже сказать — семейный интерес. Проблема безопасности и защиты. Так что всё в порядке. Будь спокоен, отец библиотекарь. Я за нею приеду обязательно — в скором времени. Может быть, мы тут даже немного задержимся. У вас приятно и безмятежно (отец Исиэль едва уловимо усмехнулся). Только смотри, чтобы, пока меня нет, с нею ничего не приключилось: Смоляр её и в самом деле ищет — хотя я не до конца понимаю, почему. Такая любовь? В его махинациях, насколько могу судить, Эрида не очень-то информирована. Хотя, возможно, она была с тобой откровеннее? Ты же, как-никак, в ранге двойного отца у неё? Надеюсь, что не больше?