Так что сейчас я не стал наносить удар, но лишь, что называется, обозначил его, сделав своего рода предупреждение. Бревор оказался достаточно умным, чтобы верно оценить мой аргумент. Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что нас тут по-прежнему двое, шагнул и уселся (не в то кресло, на которое я указал было, но на противоположное, дав понять этим, что продолжает считать себя если и не хозяином положения, то во всяком случае равной переговаривающейся стороной). И сказал спокойно, как бы даже равнодушно, словно говорил о вчерашней погоде:
— Сорог, всё равно я вас убью — и именно сегодня, вот тут, раз уж вы предоставили мне такую возможность. А затем и её. Зачем вы только ввязались в это дело? Жили бы и дальше — тихо, незаметно, спокойно, зато долго. Что, вам славы захотелось? Её не будет, я ведь не дракон, о котором все всё знают и убить которого считается подвигом; обо мне подлинном знают очень немногие, для большинства я всего лишь удачливый прорицатель, и это меня вполне устраивает. За моё убийство вам никто и не подумал бы заплатить, так что для вас не было бы никакой выгоды. Кстати, славы вы никак не заслуживаете — потому что, обладая немалыми возможностями — они есть, я признаю, — так и не научились использовать их с толком. Они же вам по сути дела не нужны, Сорог…
Я с удовольствием наблюдал, как он развёртывал атаку — по всем правилам, какие были ему доступны. И одновременно действовал и сам — не атаковал, но вёл достаточно глубокую разведку в его подсознании. Мне нужно было найти там одну, только одну точку, чтобы затем…
Нашёл. Вовремя. И надавил как раз в тот миг, когда он решил, что мои возможности мне ни к чему.
Я таким способом заставил его увидеть некую картинку. Она потрясла, именно потрясла его настолько, что он даже умолк на несколько секунд, созерцая её. У меня не было сомнений в том, что показанное более чем заинтересует его, потому что то был общий вид тех самых моих возможностей, о которых он только что говорил, но представление о которых было у него — теперь он понял это — даже не бедным, но просто нищенским. И у него перехватило дыхание при мысли, что…
16
— Сорог! — наконец, выговорил он хрипло. — Сорог… Знаете что, Сорог?.
— Сорог… Знаете что, Сорог?..
— Хотите сказать ещё что-то? — поинтересовался я как можно безмятежнее.
Бревору потребовалось немалое усилие, чтобы прийти к какому-то равновесию, пусть и чисто внешнему. Голос его зазвучал почти нормально, когда он смог продолжить:
— Я хочу, — сказал он, — сделать вам предложение. От которого вам вряд ли захочется отказаться, потому что оно выгодно для вас не менее, чем для меня.
— Бревор, — сказал я, — а вы не думаете, что и я могу уничтожить вас в любую секунду, когда вы вот так сидите передо мной? Вы только что увидели, на что я способен, разве не так?
Он усмехнулся, отвечая:
— Я увидел вас насквозь, Сорог; и там было, кроме всего прочего, и одно очень важное: вы не можете уничтожить меня, потому что у вас на это наложен запрет. Не можете никаким способом. А у меня запретов нет, и вы настолько мешаете мне, что я готов пойти даже на серьёзный риск и убить вас самым банальным способом: просто взять и свернуть вам шею, без единого Слова. Вы верите, что я могу?
Про себя я в этом сильно сомневался, потому что был обучен куда лучше; но внешне он действительно выглядел куда выигрышнее для рукопашной: рослый, мускулистый, с точными движениями, и так далее. Я решил не разочаровывать его, и предпочёл ответить уклончиво:
— Вы так говорите. Ходят, конечно, о вас всякие слухи. Но мне этого мало. Нужны доказательства.
— Хотите, я убью вас, чтобы доказать?
— Но тогда я не смогу оценить их убедительности. Не меня; кого-нибудь другого.
— Интересно. У меня, как вы знаете, есть заказ…
— Это не мой заказ. А вы выполните мой.
— Интересно. Кто же это вам так насолил? Я? Но я не сторонник суицида.
— Речь не о вас. Ликвидируйте Лимера, да-да — мужа мадам Гвин. Он сейчас у себя дома и совершенно не защищён от таких воздействий, каким пользуетесь вы.
— Сорог, это стоит денег! И очень немалых. Вам такие и не снились.
— Согласен. Но это не значит, что у меня нечем заплатить вам. Вы сами только что видели…
— Пожалуй, именно так. Знаете, я никогда не работаю при свидетелях. Но в данной обстановке…
— Действуйте, Бревор. Меньше слов!
— Однако даже если он умрёт сейчас, об этом станет известно лишь утром.
— Всем, кроме меня. Вы ведь видели: я в состоянии узнать об этом сразу.
— Чёрт, и верно. Ну, ладно. Только если вы рассчитываете на то, что после этой операции у меня не останется энергии для вас, то ошибаетесь: тот паренёк почти не потребует усилий, потому что его печень и так тянет еле-еле. Алкоголь, знаете ли, яд. Слышали, конечно?
— Безусловно. Бревор, время идёт.
— Я уже работаю.
17
Я внимательно наблюдал; он и в самом деле работал без обмана — пролог и один пакет малых Слов. Как я и думал, этим его арсенал действительно ограничивался; очень хорошо.
— Вот с ним и всё, — сказал Бревор, переведя дыхание. — Ну что, убедились?
— Мир праху его. Теперь верю, что у вас нет никаких запретов на убийство.