— На что? — вяло пробормотала я, собирая расползающиеся воспоминания. Тут помню, тут не помню…
— Да уж было на что! — ухмыльнулся крыс- Один конкурс мокрых футболок чего стоил!.. Наша пьянущая предводительница, обливающая себя пивом… о-о-о!..
— Не было такого!
— Ну-ну… а кто требовал установить в каждом питейном заведении шест?
— За-зачем?!
— За шкафом! — съязвил он. — Для стриптизу! Особо непонятливым ты даже пыталась наглядно объяснить значение этого слова…
— Я?
— Ты, милая, ты! Жаль, что этот скромник бородатый, Таврус. на самом интересном месте тебя со стола стащил, а то давно я что-то не наблюдал массовых мужских обмороков…
— У-у-у! — тоскливо провыла я, краснея до ушей. — А ты куда смотрел?! Позорище… как я теперь на люди покажусь?..
— Ой, невелика проблема! — махнул лапой длиннохвостый. — Ты, главное, глазки не прячь, морду кирпичом — и плевали мы на всех! Ты ж начальник — что хочешь, то и делаешь… Только умойся для начала, видок у тебя — без валидола взглянуть невозможно!
Пока я умывалась, попутно утоляя жажду водичкой из умывальника, и вообще пыталась придать своей зеленоватой физиономии божеский вид, Мышель поведал мне о том, что произошло за время моего вынужденного отсутствия в отряде.
— …короче, прибегаю в лагерь, так и так, мол, наших бьют! Мужики ножики похватали — и в гору… Да только пока суетились, пока лезли — опоздали. Ты представь мое состояние — земля в кровище, везде клочки от твоих шмоток валяются, а тебя нет! Что я мог подумать?! Ну, натурально — сожрали, паразиты!.. Тут, конечно, у всех истерика, Таврус в обмороке, толстомордый…
— Это кто? — отвлеклась я.
— Спирт.
— Чего?.. — При одном этом слове меня слегка замутило…
— Ну, Спиртус! — Мыш понесся дальше: — Так вот, он, значит, по кругу бегает, дубиной машет в состоянии аффекта, остальные вообще стоят, как столбы трамвайные… Одним словом — дурдом имени Кащенко!.. Короче, поорали, побегали и поплелись обратно в лагерь. Траур, само собой, у пацанов конкретная прострация — ну, ты представь — не везет им с вождями, хоть ты тресни!.. Ну, вот, подумали-подумали, надрались напоследок за упокой вашей светлости — и дальше почапали. Сюда прибываем — и тут, натурально, — траур!! Короче, засада. Кругом облом, балаганы закрыты, все бабы в черном, на королевский двор сунулись — а нам фигушку ручной выделки под носы — мол, чешите отсюда, гостей ждем, и вообще, ввиду чрезвычайного положения в стране на сегодня вход воспрещен!.. Местов нет и так далее.
. Местов нет и так далее. Одно слово — непруха конкретная! Ну чего нам было делать?.. Спиртус, спасибо ему большое, мамонту недалекому, вспомнил, что дружок у него тут есть — по молодости на пару по окрестностям разбойничали… некий Хамлос, держит в Грязном Квартале притон «Толстый Кабан»…
— А-а! — Я торжествующе подняла палец вверх: — Говорила я ему — пошли в «Толстый Кабан», а он — не поместятся, не поместятся!..
— Кому говорила?..
— Иллану, собаке…
— А почему — собаке?
— Потому что пес и есть!.. Слушай, сначала ты закончи, а я тебе все после разъясню…
— Базара ноль, сестренка! О чем я там… ага! Значится, являемся мы в этот кабак, сидим, как люди, обсуждаем, чего как… Таврус собирается утром идти к царю на поклон с челобитной, чтоб нам под расписку нового вождя выдали, с долгосрочной гарантией… И тут, понимаешь, вваливаются трое этаких даунис-симо — хари перекошенные, вопят, зубами клацают. А за ними, — натурально, толпа негров! Все как один палками машут, лопочут чего-то, фиг разберешь чего, но все равно страшно!.. И, значит, этих троих, что первые вбежали, в . уголок прижимают. А те визжат на одной ноте: мол, не виноватые мы, она сама все врет, дура красноголовая… Тут, само собой, у нас возникают здоровые подозрения — дур у них здесь, может, и много, но красноголовая — только одна! То бишь, ты, дорогуша! Короче, раз такой расклад, Таврус берет за шкварник одного из этих перепуганных мурзиков и обещает ему смерть без мучений, если он сию секунду не выложит, о ком речь… В общем, пацанва раскололась, эфиопов мы общими усилиями утихомирили, вежливо попросив доставить в «Толстого Кабана» наше единственное сокровище… а если не пойдет — завернуть в дерюжку и приволочь…
— Мыш!..
— Что?! Что я, тебя не знаю?! Если где музыка, пиво и сплошь мужской контингент — фиг тебя оттеда вытащишь!..
— Ну ладно, проехали…
— Тр-то же!.. Где я остановился? Ага! Значится, африканцы ушли — и не возвращаются! Мы с братвой подсели на измену — мало ли что?! Может, эти аборигены нам набрехали, а сами втихую каннибализмом увлекаются?.. Всем известно — папуас папуасу друг, товарищ и корм! Поэтому дружненько всей толпой собрались — и сюда!.. Дальше сама знаешь… В дверь постучали.
— Че надо? — недовольно крикнул мой крыс. — Заняты мы!
— Станислава, — раздался с лестницы голос Тавруса. — Пора ехать ко двору. Его величество только до полудня принимает, можем опоздать… Несолидно!
— Иду! — Я повернулась к хвостатому: — А ботинки мои вы, конечно, посеяли?..
— Наговариваешь! — оскорбился крыс. — Все в целости и сохранности, у Кошмара в седельной сумке.
— Кошмар! — обрадовалась я, сажая питомца на плечо и открывая дверь. — Как он?