— Тогда, я думаю, к вам можно пустить посетителя.
— Кого? — удивился Джафар.
— Отец Ренье решил позаботиться о вашей душе! — ответила сестра и вышла.
Дверь тут же распахнулась, пропуская знакомую внушительную фигуру священнослужителя.
— Лежи!.. Лежи!.. — замахал он руками, предотвращая попытку Джафара встать. — Хоть я и духовный пастырь, ты — больной и не должен вредить здоровью, пытаясь приветствовать меня! Как ты?
— Вашими молитвами, отец Ренье, — ответил Джафар… — …Скоро буду совсем здоров!
— А я принес тебе радостную весть! — Священнослужитель опустился в кресло для посетителей. Было видно, что он едва не светится от радости. — История твоего подвига дошла до иерархов! Завтра тебя посетит сам пророк!
— Кто?
— Сам пророк — основатель нашей церкви, тот, кому явился Господь здесь, на Новой Америке! — Не в силах сдержать возбуждение, отец Ренье вскочил и принялся расхаживать по комнате. — Ты не знаешь? А впрочем, я никогда тебе об этом не рассказывал!
И Джафар услышал историю о том, как простому горному инженеру, решившему заработать денег на Новой Америке, в пустой штольне явился сам Господь, и что после этого инженер оставил низменные идеи о наживе и создал собственную духовную армию — крестоносцев ислама.
— Все высшие иерархи нашей церкви — его прямые ученики, которые делили с учителем невзгоды и опасности! Сам он редко общается с простыми верующими, так что тебе выпала огромная честь!
Джафар смутился окончательно.
— Зря, наверное, вы мне сообщили, отец, — сказал он, — теперь буду волноваться…
— Нет, не зря! — возразил отец Ренье. — Ты обязан молиться, чтобы дождаться встречи в нужном настроении! И, кроме того, я должен научить тебя, как следует обращаться к пророку и его ученикам…
Джафар вздохнул и приготовился слушать. Высокая идея, как обычно бывает, предельно быстро обросла ритуалами и бюрократией.
225?й день 160 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Новая Филадельфия
— Сюда цветы, сюда! — В шепоте, который разбудил Джафара, звучала искренняя нервозность.
Сообразив, что обитатель палаты уже не спит, сестры, втаскивающие в помещение огромный горшок с цветами (их Джафар на Новой Америке видел впервые), мило и чуть смущенно заулыбались.
— Доброе утро, — проговорила Тереза. — Извините, что разбудили, но мы должны подготовить палату к приходу пророка…
— Я понимаю, — вздохнул Джафар.
Суета закипела с новой силой. Пока он ходил на утреннюю молитву, в палате заменили белье и, судя по тому, что пол стал скользким, безжалостно отдраили его. В углах колосились настоящие цветочные джунгли, а обычное кресло для посетителей заменили роскошным диваном.
Глава крестоносцев ислама явился в клинику Детей Бога после завтрака. Сначала захлопали двери и послышался топот множества ног. Потом Джафар услышал заискивающий голос главного врача.
Дверь распахнулась бесшумно, и первым через порог вступил крошечный человечек в белом халате и шапочке. Из?под нее выбивались пряди седых волос, а кожа на лбу и на щеках оказалась иссечена морщинами, точно смятая простыня. Среди морщин неистово пылали голубые глаза.
Под их взглядом Джафар невольно вздрогнул. Так мог глядеть Моисей, ведший евреев из Египта, Чингисхан, прошедший со своими ордами половину мира, или святой Доминик, с помощью костров беспощадно сражавшийся с ересью…
Так смотрел пророк, основатель церкви крестоносцев ислама.
Рядом с ним совершенно терялась свита. Ее просто не было видно.
— Здравствуй, Джафар Абу?Наср Ибн?Мухаммед Аль?Фараби, — прохрипел старик, чуть усмехнувшись. — Я вижу, что ты рад меня видеть.
— Да, о святейший, — ответил Джафар, несмотря на стрессовую ситуацию помнивший вчерашние уроки отца Ренье. Священнослужитель тоже был тут, его напряженное лицо маячило в задних рядах толпы, ввалившейся в палату.
«Рубен Галлахер, родился на Земле в две тысячи сто сорок первом году. — В голове ожили строки некогда выученного наизусть досье. — По образованию — горный инженер. В две тысячи сто…»
— Отец Ренье поведал мне о твоем подвиге. — Пророк отвлек Джафара от сосредоточенности на собственных мыслях. Он по?прежнему стоял, все остальные, естественно, тоже, и роскошный диван пропадал зря. — Воистину, великое познается в малом! Деяния высших можно понять по поступкам неофитов! То, что ты сделал, — это знак Господа! Он говорит нам — вы на верном пути, идите!
Казалось невероятным, что полтора десятка человек, находящихся вместе, могут вести себя настолько тихо, но фактом было то, что никого из свиты не было слышно. Они словно все исчезли, и в палате раздавался только чуть глуховатый, хриплый старческий голос.
— Надеюсь, что мы правильно воспримем этот урок, — изрек пророк и вновь едва заметно усмехнулся. Усмешка оказалась доброй и очень располагающей, и Джафар невольно улыбнулся в ответ.
— Надеюсь, что мы правильно воспримем этот урок, — изрек пророк и вновь едва заметно усмехнулся. Усмешка оказалась доброй и очень располагающей, и Джафар невольно улыбнулся в ответ.
— Я ничего не сделал, о святейший, — пролепетал он. — На моем месте так поступил бы любой истинно верующий!
— Я вижу, тебя смущает вся эта помпезность. — Проницательности главе крестоносцев ислама было не занимать. — Выйдите все! Останься ты, Гарсия…