— Если что?то не нравится, возвращайся на корабль, — равнодушно ответил проходивший мимо толстяк, — только помни, что обратный билет Эмиграционное Управление тебе не оплатит…
Возмущавшийся мигом заткнулся. Корпус звездолета возвышался позади горой льда, из?за него слышался рев механических погрузчиков, опустошающих громадный трюм. Не пройдет и нескольких часов, как чрево судна вновь будет заполнено тем, что может предложить метрополии колония, и корабль исчезнет в жарком, белесом, как рыбье брюхо, небе.
Держать громадный транспортник на земле, без движения — невыгодно, и каждая минута простоя грозит изрядными убытками. По сравнению с товарами люди являлись бесплатным приложением к межзвездной торговле.
Поэтому и относились к ним соответствующе.
Очередь двигалась медленно, будто одряхлевшая улитка. Светило палило немилосердно. Эмигранты послабее валились в обморок. Таких оттаскивали в тень здания.
— Может быть, вы позовете врача? — обратился к тощему охраннику Рамиро, когда молодая женщина, стоящая прямо перед ним, обмякла и зашаталась. Если бы не помощь Мантойи, она, несомненно, упала бы.
— И кто оплатит его услуги? — желчно усмехнулся абориген.
— Разве при космопорте нет медпункта? — удивился кто?то.
— Есть, — ответил другой охранник, — но бесплатно он обслуживает только граждан Альвхейма и экипажи кораблей.
— Привыкайте, — добавил тощий, — здесь не Земля, а другой мир. Чем быстрее приспособитесь, тем вам будет проще.
Васкес переносил жару спокойно. Для него, проведшего всю жизнь в душном, залитом смогом котле Мехико, где зимой называют время, когда ветер дует чуть сильнее, она была не особенно мучительной.
Для него, проведшего всю жизнь в душном, залитом смогом котле Мехико, где зимой называют время, когда ветер дует чуть сильнее, она была не особенно мучительной.
В помещение таможни он вступил лишь слегка вспотевшим. Тело тут же охватил приятный холодок — внутри работал кондиционер.
— Ваши документы, — сказал расположившийся за стойкой безупречного вида чиновник, — вещи вот сюда…
На голове таможенника красовалась фуражка со сложной эмблемой, центр которой занимала стилизованная буква «А». Она же в виде серебряной нашивки красовалась на черных погонах.
— Так… — протянул чиновник. — Хуан Сантьяго Васкес, тридцать пять лет, уроженец Мехико…
— Так и есть, сэр.
— Мы на Альвхейме, — таможенник, который в черном мундире с серебряными пуговицами выглядел точно эсэсовец из исторического фильма, заметно поморщился, — предпочитаем обращение «господин». Вы меня поняли?
— Да, господин, — сказал Васкес мрачно. Ему было все равно, как называть этого человека.
— Чем занимались на Земле? Какими профессиями…
Хлопнувшая в дальнем конце помещения дверь не дала чиновнику возможности докончить. Вошедший в комнату человек был высок, широкоплеч и светловолос. Рубашка, шорты, все, вплоть до туфель, было на нем белого цвета.
— Мы возвращаем тебе одного, — сказал вошедший с брезгливой гримасой, — он оказался эпилептиком.
Дверь вновь распахнулась, и двое бритоголовых парней, которые больше смахивали на ходячую рекламу атлетического зала, втащили одного из эмигрантов. Тот дергался в крепких руках, изо рта его лезла пена.
— О, господин Эрик! — всполошился чиновник. — Но я не мог этого знать! В медицинской карте все в порядке!
— А я тебя и не виню, — равнодушно ответил обладатель белоснежной экипировки, глядя, как его подручные без особых нежностей сгружают принесенного на пол, — просто подыщи мне другого. — Взгляд светлых и холодных глаз уперся в Васкеса. — Вот хотя бы этого. Он, надеюсь, никакими болезнями не страдает?
— Нет, господин Эрик, — в каждом слове таможенника сквозило подобострастие, — совершенно здоров! Васкес хмуро наблюдал за происходящим.
— А ну, подойди, — велел белобрысый. — Быстро!
Васкес сделал несколько шагов вперед.
— Что вам угодно, господин? — спросил он угрюмо.
— Открой рот! — велел тот, кого называли «господин Эрик».
Поглядев на кулаки громил, каждый из которых был размером с пивную кружку, Васкес решил не спорить. Белобрысый осмотрел его зубы, потрогал бицепсы. Судя по усмешке, пробежавшей по тонким, бледным губам, он остался доволен.
— Пожалуй, я его забираю. — Это прозвучало почти как приговор.
— Конечно, конечно! — заюлил чиновник. — Сейчас я все оформлю!
— Постойте, — мрачно сказал Васкес, заставив белобрысого удивленно поднять брови, — кто этот человек? И куда он меня забирает? Может быть, я туда не захочу? Вас что, не интересует мое мнение?
— Это господин Эрик Хольмстад, — сообщил таможенник таким тоном, словно представлял президента Федерации, — глава одной из богатейших семей Альвхейма! Ему нужны работники в усадьбу.
— А если я не захочу на него работать? — В словах Васкеса прозвучал вызов.
— Первый год, пока вы еще не получили гражданство, — тон чиновника стал ледяным, — Альвхейм вправе распоряжаться вами по собственному усмотрению.
Но заставить вас я, разумеется, не могу. Выбирайте — усадьба господина Эрика или урановые рудники, где за пару месяцев можно получить смертельную дозу.
Васкес засопел, посмотрев на окружающих исподлобья.