— Но почему именно Данн? Он же так молод!
Удивление Рышарда имело куда более глубокие корни, чем могли подумать его собеседники. Эрик Данн был среди тех, на кого в Службе имелось досье, но в нем молодой человек представлялся обыкновенным рядовым исполнителем «Белого Возрождения», пешкой в руках лидеров.
Похоже было, что аналитики СЭС в этом случае ошиблись.
— Эрик Данн истово верит во все, что Роберт говорит о расах, — сообщил Эрлингмарк. — Он фанатик, и к тому же он вызывает жалость — как ветеран войны.
— Он фанатик, и к тому же он вызывает жалость — как ветеран войны.
— Ветеран, — кивнул Сайрус, — пять лет в космосе. Получил отравление каким?то газом и был демобилизован. Настоящий герой, в которого легко поверить!
— И сознание которого легко формировать, — добавил Ральф. — Роберт обучает его ораторскому искусству, социологии, умению убеждать — всему, что знает сам. Он делает из Данна настоящего вождя! Мы все для этого, — Эрлингмарк горько усмехнулся, — слишком стары и обладаем слишком зрелой психикой!
— Но зачем так сложно? Фонти не боится, что его создание отодвинет его в сторону, когда возмужает?
— Его это не пугает, — покачал головой Ральф. — Фонти болен и не успеет дожить до этого. И он счастлив тем, что сыграет роль Дитриха Эккарта. Ты ведь знаешь, кто это такой?
— Нет.
— О нем мало кто помнит, но именно он создал немецкий национал?социализм как целостное учение. Три года, с тысяча девятьсот двадцатого и по тысяча девятьсот двадцать третий, до самой смерти в Берхетсгадене, поэт, драматург, журналист и оккультист Эккарт обучал и готовил Гитлера.
— Так что, Фонти надеется слепить собственного фюрера? — Рышард подпустил в голос немного ужаса, который и должен испытывать добропорядочный обыватель при упоминании самого страшного диктатора в истории человечества.
— Можно сказать и так, — проговорил О'Лири. — Старт политической карьеры Данна намечен на начало следующего года, когда будет зарегистрировано общественное движение «Равенство». Летом Эрик будет баллотироваться в городской совет — первый шаг на длинном пути к посту президента…
— Да кто же его поддержит! — возразил Рышард. — Ты же сам говорил, что белых на планете всего семь процентов! Все остальные будут против!
— Цветные тоже не едины: китайцы не любят негров, евреи — арабов. Они передерутся между собой, а уж использовать принцип «разделяй и властвуй» мы сумеем. — О'Лири глумливо ухмыльнулся.
— Кроме того, самые страшные идеи можно упаковать и подать красиво, так что не беспокойся о поддержке. За него найдется кому проголосовать. — Эрлингмарк опустошил бокал и довольно крякнул: — Отличное пиво! Ну что, возьмем еще по одному?
5 декабря 2219 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан?Антонио
— Ну что, все готово? — спросил Рышард у бухнувшегося на соседний стул Эрлингмарка.
— Все, — ответил тот. — Сейчас начнут!
Зарегистрировать общественное объединение «Равенство» удалось куда быстрее, чем предполагалось. Городское управление юстиции не стало артачиться, и к концу ноября Эрик Данн получил все необходимые документы.
На сегодня была назначена пресс?конференция, посвященная этому событию. Выбранный для нее зал оказался не особенно велик. В век, когда политика является скучной обыденностью, появление в Сан?Антонио еще одного общественно?политического движения мало кого заинтересовало. Журналистов собралось не так много, а те, что пришли, лениво переговаривались и позевывали.
— Ничего, мы взорвем это сонное царство! — сказал Эрлингмарк с нервным смешком. Члены «дискуссионного клуба», не занятые непосредственно в подготовке мероприятия, расселись в последнем ряду.
На сцене появился Эрик Данн. По его бледному, точно поганка, лицу нельзя было однозначно утверждать, что лидер «Равенства» волнуется.
— Добрый день, дамы и господа, — сказал он, и журналисты оживились. — Как гостеприимный хозяин, я обещаю, что вам сегодня не будет скучно!
— Это уж точно, — прокомментировал Ральф.
— Как гостеприимный хозяин, я обещаю, что вам сегодня не будет скучно!
— Это уж точно, — прокомментировал Ральф. — Ведь речь для этого сукиного сына настрочил сам Фонти!
— Наше политическое объединение будет отличаться от всех остальных, вам известных, и в первую очередь — целями, — начал Данн, и стало ясно, что он выучил речь наизусть. — Во?первых, мы не собираемся придерживаться глупых ограничений, именуемых гуманизмом… Великие цели требуют решительности!
С этого момента никто из журналистов ни разу не зевнул.
Данн говорил истово, вдохновенно, он почти захлебывался словами. Его волосы растрепались, костюм измялся, но все это было не важно, поскольку перед микрофонами стоял не исхудавший юноша, а полный энергии лидер, знающий, чего и как он хочет добиться.
Когда речь закончилась, то журналисты ринулись к новорожденному политику с такой стремительностью, что крепкие парни из охранного агентства Сайруса О'Лири, обеспечивающие безопасность, с трудом их удержали.
Стены зала тряслись от экспрессивных восклицаний.
— Мистер Данн, два слова!
— Как вы относитесь к проблеме…
— … должны сказать…
— Один вопрос, один вопрос!