— Трудно сказать. — Судя по голосу, врач пожал плечами. — В хороших условиях он бы непременно поправился, но у нас даже нет медпункта. Он лежит в душном вонючем бараке, и я могу навещать его не чаще раза в день…
— То есть он умрет?
— Вероятно.
— Пусть тогда это случится поскорее… — Джафар из последних сил напрягал слух. Темнота, наполненная болью, вновь манила к себе, и противостоять ее влечению было сложно, — чтобы зря не тратить медикаменты…
Джафар сделал попытку снова открыть глаза, но лишь напрасно истощил себя. Звуки вокруг исчезли, тело сковала немота, и он вернулся в те глубины, откуда всплыл, чтобы услышать этот разговор.
218?й день 160 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Семнадцатый поселок
Пробуждение вновь было мучительным, но на этот раз боль четко концентрировалась в местах повреждений- голове, руке, которая была сломана в предплечье, и ребрах, которым тоже изрядно досталось. Простые синяки на этом фоне совершенно терялись и почти не чувствовались.
Глаза открывались уже легче, хотя опухоль вокруг них еще не прошла. Дышать было трудно из?за тугой повязки, которая стягивала грудь, так что в результате доброго дела Джафар получил все тридцать три «удовольствия»…
— Ну, как ты? — спросил подошедший Цыбуля.
Дышать было трудно из?за тугой повязки, которая стягивала грудь, так что в результате доброго дела Джафар получил все тридцать три «удовольствия»…
— Ну, как ты? — спросил подошедший Цыбуля. Ему в тот день досталось гораздо меньше, и теперь он помогал своему спасителю.
— Нормально, — ответил Джафар, пережидая приступ тошноты и головокружения — последствия ударов по голове. — Пойдем до санузла…
То, что в здоровом состоянии занимало пять минут, сейчас требовало куда большего времени и напряжения всех сил. Хорошо хоть, что набирала силы весна, с каждым днем становилось теплее, и в бараке тоже.
Если бы драка случилась зимой, когда организм ослаблен, то Джафар просто застудился бы и непременно бы скончался от воспаления легких или еще какой?нибудь пакости.
Но и сейчас выздоровление, насколько понимал он сам, затягивалось на долгие месяцы. Условия для лечения в Семнадцатом поселке отсутствовали в принципе: люди тут могли быть либо здоровыми, либо мертвыми.
Промежуточных состояний не предусматривалось.
Когда Цыбуля практически приволок Джафара обратно из санузла, тот в первый момент решил, что у него от мозговых повреждений начались галлюцинации. Около кровати, выделяясь багрянцем одежд и седой бородой, стоял величественный отец Ренье.
— Да благословит тебя Творец и все Дети Его! — загрохотал он, едва завидев Джафара. Раскаты могучего голоса отдавались внутри черепа, причиняя боль. — Да затянутся раны твои!
— Благодарю вас, отец, — прохрипел Джафар, почти падая на кровать. — Но боюсь, что молитвы тут мало помогут…
— Не будь маловером! — вознегодовал священнослужитель. — Милость Аллаха безгранична!.. Ступай, сын мой!
Получивший благословение Цыбуля удалился, а отец Ренье осторожно присел на краешек кровати.
— Воистину, твоя пламенность в вере вызывает у меня восхищение, — сказал он. — Едва я вышел из транспортера, мне сразу сообщили о том, как ты пострадал, спасая брата по духу! А кто были те нечестивцы, рискнувшие поднять на тебя руку?
— Не важно. — Джафар слегка усмехнулся. — Они уже держат ответ за свои поступки перед Всевышним. Несчастный случай.
— Гнев Божий обрушился на нечестивцев! — обрадовался отец Ренье. — Господь карает быстро! Ом Мани!
— Боюсь, что в данном случае он действовал через посредников, — добавил Джафар. То, что осталось от троих агрессоров, закопали в стороне от поселка, и это доставило пострадавшим радость, недостойную истинно верующих.
— Это не важно. — Священнослужитель пожал плечами с великолепной небрежностью. — Но ты показал пример воистину духовного подвига! Знай же, что я горжусь тобой…
— Благодарю вас. — Джафар почувствовал, что краснеет, и от этого смутился еще больше. — Но я…
Отец Ренье не стал слушать оправданий, а скорее всего, просто не услышал их, увлекшись собственной блестящей речью.
— И подвиг твой должен стать примером для всех верующих! — вещал он. — Образцом! А в этом глухом поселке ты, скорее всего, умрешь, безвестно канув во тьму внешнюю! И посему сегодня же я заберу тебя отсюда и увезу в Новую Филадельфию!
— Что? — Джафар решил, что ослышался.
— Там, в госпитале нашей церкви, ты будешь излечен, -продолжал вещать отец Ренье.
— А потом тебя представят виднейшим отцам церкви, ее основателям. Так что лежи, набирайся сил, а вечером, когда я закончу все дела, то зайду за тобой!
— Вот так сюрприз, — пробормотал Джафар, он же Виктор, глядя в спину удалявшемуся пастору.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло…
— Эта поездка погубит его! — В голосе врача звучал гнев, под которым не очень тщательно пряталось облегчение. — Несколько сотен километров в транспортере он просто не выдержит!
— Милостью Господней не убьет! — уверенно отвечал отец Ренье. — Он вернее погибнет тут, лежа на этой крике! Зато если я его довезу, то он получит нормальную медицинскую помощь! Вы будете возражать?
— Нет, но…
Спор разгорелся прямо в бараке, около кровати Джафара. Представитель крестоносцев ислама явился сюда, чтобы забрать пострадавшего, но уведомить администрацию о своих намерениях не счел нужным.