— Это чтобы «раковины» дробить, — пояснил подошедший мастер. — Тварь под снегом ползает и ими питается. Панцирь разгрызает, а сердцевину заглатывает…
— А почему камнеед? — поинтересовался Джафар.
— А потому, что он способен даже камень разгрызть в пыль, — ответил Добрый Друг, отбрасывая искромсанное тело в сторону. — На людей они не нападают, но могут обознаться, приняв сапог за «раковину»…
После такого сообщения Джафар принялся лихорадочно озираться. Ему мерещилось, что вокруг притаились десятки камнеедов, жаждущих вцепиться зубами в его ботинки. Но все было тихо.
— Обед! — объявил мастер, когда мешок Джафара наполнился примерно наполовину. Другие, более умелые сборщики, собрали куда больше. Солнце, скрытое за облаками, застряло где?то на середине пути, а метель в связи с прекращением ветра превратилась в обычный снегопад.
— Чудная погодка! — удовлетворенно сказал Джей Ти, отцепляя от пояса нож.
— Первый теплый день этой зимой!
— Теплый? — усомнился Джафар. — Ты думаешь?
— Уверен! — Джей Ти одним ловким движением вонзил нож в «раковину» и разворотил ее створки. На снег закапала какая?то слизь, а Джафар неожиданно ощутил, что не так уж хочет есть. — Всего минус десять и без ветра! Красота! Поживешь тут пару лет и научишься ценить такое!
Сказав так, Джей Ти задрал маску и впился в розоватую, маслянистую плоть, содержащуюся внутри «раковины». На лице его отразилось блаженство.
— А вы чего не едите? — Мастер окинул тяжелым взглядом новичков. — Это вкусно, хоть и выглядит противно! Так, взяли ножи…
Под чутким руководством начальства Джафар расковырял «раковину», запачкав рукавицы слизью, которая тут же замерзла, став похожей на застывшие сопли, и с опаской поднес розовый кусок ко рту.
Поначалу он не почувствовал вкуса, все ощущения заглушались отвращением. Потом разжевал и понял, что ест что?то, похожее на мидию, причем уже политую лимонным соком и заправленную специями.
— Ну как? — хитро ухмыляясь, спросил мастер.
— Здорово! — в один голос ответили Джафар и Тан Юнтун.
— А я что говорил! — возликовал мастер. — До выходных только и будем делать, что их собирать! Чем больше соберем, тем дольше будем обходиться без консервов… Так что не ленитесь — для себя стараетесь!
«Не лениться» пришлось до позднего вечера, когда ложбинка между холмами оказалась перекопана полностью, а мешки из пластика — набиты «раковинами» под завязку.
— И как мы все это потащим? — уныло вопросил Тан Юнтун, пробуя на вес один из мешков.
— Ты, может быть, и потащишь, — ехидно сказал Добрый Друг, — а мы транспортер подождем. Он нас отвезет вместе с грузом…
Мастер связался с поселком с помощью спутникового передатчика. Потом в небо взвилась осветительная ракета и повисла там, будто любопытная звездочка, решившая поглядеть, чем занимаются люди, и спустившаяся для этого пониже.
Через пятнадцать минут из полутьмы, яростно светя фарами и рыча, точно целая стая хищников, вынырнул транспортер.
158?й день 160 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Семнадцатый поселок
Сегодня «религиозный пристрой» оказался украшен так же скупо, как и в прошлый раз. Единственное, что добавилось — потертый прямоугольный коврик, расстеленный прямо на полу. Зачем нужна эта вещь, Джафар понял по окончании проповеди, когда отец Ренье отыскал его в толпе взглядом и гулко сказал:
— Сегодня мы испытываем на верность нового брата. Джафар Абу?Наср Ибн?Мухаммед Аль?Фараби, подойди ко мне!
Не чуя под собой ног, Джафар робко шагнул вперед.
— На колени! — велел священнослужитель. — И голову опусти! Сегодня для тебя начинаются дни смирения!
Коврик оказался очень кстати. Опустившись на него, Джафар уставился в покрывающий ткань рисунок, вытершийся, но все же различимый.
— Знаешь ли ты, в чей храм привела тебя судьба? — спросил отец Ренье, начиная ритуальный обмен вопросами и ответами.
Но здесь, в отличие от масонского или иного ритуала, правильные ответы неофиту не сообщались заранее, и приходилось отвечать интуитивно, надеясь на то, что не брякнешь какую?то глупость.
— Знаю, — изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал твердо, отозвался Джафар, — в храм Всевышнего! Судя по одобрительному гулу прихожан, ответ удался.
— Готов ли ты отринуть личную свободу ради служения? Отдать истинному учению всего себя без остатка?
— Готов! — Иных вариантов ответа явно не предусматривалось.
Последовало еще с полдесятка вопросов, которые не особенно затруднили Джафара.
— Хорошо, — сказал отец Ренье, выслушав последний ответ. — Ты выступил достойно! Послушаем, что скажет брат, которому было поручено наблюдать за кандидатом!
Джафар уловил за спиной шорох шагов. Он попытался поглядеть, кто именно вышел из рядов, чтобы обличить или похвалить его, но сделать это стоя на коленях с опущенной головой оказалось непросто.
Только шею чуть не свернул.
— Отец Ренье. — Голос был знакомый, и именно по нему Джафар опознал «наблюдателя». Луизао, немолодой, тихий рабочий из их десятка, в прошлый раз он тоже был на службе, но держался, как обычно, скромно, и Джафар не обратил на него внимания. — Порученный моему попечению брат держал себя достойно, ни в чем предосудительном замечен не был…