— Вы сами ответили на свой вопрос! -Полковник мрачно улыбнулся. — Условия испытания максимально приближены к боевым, и если вы будете погибать, то СЭС не пошевелит и пальцем, чтобы вас спасти! Расходы на обучение будут списаны со счетов, родственники получат тело, но и только…
Кассета, вставленная в считывающее устройство, глухо щелкнула. Висящий в воздухе виртэк моргнул, и на нем появилось изображение смуглого и на редкость хмурого мужчины.
— Хуан Сантьяго Васкес, — включилось аудиосопровождение, — родился пятого сентября две тысячи сто восемьдесят третьего года в Мехико. Родители…
Виктор слушал и пока не старался все это запомнить. У него есть два дня на то, чтобы стать этим человеком, натянуть на себя его шкуру. Времени предостаточно.
Изображение на экране не было статичным. Хмурого типа засняли во время работы — уборки мусора, во время отдыха — в грязном баре, таком темном, что камера с трудом пробивалась сквозь полумрак, дома — в крошечной унылой квартирке, каких множество в пригородах громадного мегаполиса Мехико.
Зрелище было убогое, но Виктор не обращал на обстановку внимания. Его интересовал только сам Хуан Сантьяго Васкес, его привычки и пристрастия, манера двигаться и общаться.
Если бы кто?нибудь заглянул в комнату, отведенную Виктору на базе СЭС, то увидел бы, что ее обитатель неподвижно сидит на полу. Его немигающий взгляд намертво приковал к себе виртэк, поднимающийся над тонкой пластинкой считывающего устройства.
3 октября 2218 года летоисчисления Федерации
Земля, Кайенна
— Джентльмены, я надеюсь, что все готовы? — В голосе полковника Фишборна звучала легкая тревога.
Виктор уверенно присоединился к общему утвердительному ответу. Два дня упорной работы, и он уже не чувствовал себя уроженцем Нижнего Новгорода, зато мог детально описать трущобы Мехико, выругаться на тамошнем арго и подробно изложить биографию Хуана Сантьяго Васкеса.
Свою биографию.
Прочие курсанты тоже изменились. Они иначе двигались, разговаривали, а на их лицах, недавно еще неподвижных и пустых, отражались самые настоящие человеческие эмоции.
И какая разница, что чужие?
— Тогда по одному проходим в эту комнату. — Фишборн указал на дверь и сам скрылся за ней.
— Джон О'Брайен, — тут же прозвучал из динамика мягкий женский голос.
— Совсем как в самом начале, в Квебеке, — мягко улыбаясь, шепнул Рагнур, или, скорее, тот, который ранее был Рагнуром, поскольку такая улыбка норвежцу не была свойственна. — Ты помнишь?
— Как же не помнить? — ответил Виктор. — Вот…
Но развить мысль он не успел. Следующим вызвали его.
Провожаемый одобрительными возгласами и хлопками по спине, Виктор проследовал к двери.
За ней оказалась полная темнота.
— Сэр? — осторожно спросил Виктор и тут же услышал слабое шипение. Ноздри ощутили неприятный сладковатый аромат, и ноги неожиданно ослабели, а мысли спутались.
Падая на пол, он уже ничего не почувствовал.
— Простите, мистер Зеленский, — гаснущее сознание успело уловить реплику полковника, — но это необходимо для чистоты эксперимента…
4 октября 2218 года летоисчисления Федерации
Борт космолета «Альфард?217»
Хуан Сантьяго Васкес очнулся от страшной головной боли.
Череп кололо изнутри, словно там затеяли драку два кактуса, во рту было сухо, как в пустыне Сахара, а кишки неспокойно ворочались.
После некоторых усилий он смог определить, что лежит на чем?то твердом и трясущемся, а по сторонам переговариваются люди. Голоса звучали приглушенно, и разобрать слова не удавалось.
Открыв глаза, он не узнал какой?то особой информации. В нескольких метрах вверху было что?то серое, металлическое. А простое действие, именуемое «поднять голову и оглядеться», было сейчас Васкесу недоступно.
Еще отвалится голова. Как потом без нее?
В поле зрения появилось лицо. Напрягши извилины, Васкес определил, что оно мужское.
— Ну что, очнулся? — спросило лицо.
— Ага, — прохрипел Васкес, а в глубине разума проскользнула мысль «Ну и сволочь полковник. Какой гадостью они меня отравили?»
— Давай?ка я помогу тебе сесть. — Сильные руки ухватили Васкеса, и вскоре он переместился в сидячее положение. Лежал он, как выяснилось, на полу огромного помещения, битком набитого людьми. Тут были мужчины и женщины, целые семьи, но никого старше сорока.
— Выпей. — Под носом Васкеса оказалась металлическая кружка, в которой плескалась вода. — Полегчает!
Когда кружка опустела, действительно стало легче. Боль в голове чуть поутихла, кишки успокоились, да и язык больше не царапался о пересохшее небо.
— Ты кто? — спросил мужчина, который помог Васкесу сесть и подал напиться. — Откуда?
— Хуан Васкес, Мехико, — ответил Виктор, осторожно передвигаясь так, чтобы опереться о стену.
— А я Рамиро Мантойя, Мерида, — ответил мужчина, протягивая руку. — Когда тебя приволокли вчера, я сразу понял, что утро у тебя будет нелегким!
— Приволокли?
— Ну да, — кивнул Рамиро. — Ты что, вообще ничего не помнишь?
Получив в ответ скорбный кивок, выходец из Мериды, крупного города на полуострове Юкатан, принялся рассказывать:
— Нас, эмигрантов в одну колонию, держали вместе, в одном зале, пока звездолет готовили к рейсу. Тебя притащили двое полицейских, когда уже началась погрузка. Такое часто бывает, что кто?либо из эмигрантов с горя надирается перед отправкой, так что им не впервой. Ты чего?то кричал и пытался вырваться, но тебя держали крепко…